— Дима, ты опять задержишься? — Виктория прижала телефон к уху, пытаясь одновременно помешивать кашу на плите. — Уже третий раз за неделю…
— Прости, родная, работы много, — голос мужа звучал устало и как будто виновато. — Постараюсь до девяти вернуться.
— До девяти? — она едва не выронила ложку. — Дима, у мамы сегодня врач, я же говорила…
В трубке повисла пауза. Восьмилетний Миша, сидевший за столом с тетрадкой по математике, поднял голову.
— Мам, а бабушка опять заболела?
— Нет, солнышко, просто плановый осмотр, — Виктория натянуто улыбнулась, прикрывая динамик телефона. — Дима, ты здесь?
— Да, извини… Совсем из головы вылетело. Я постараюсь пораньше…
— Не надо, — она резко выключила газ. — Я сама справлюсь.
Как всегда, хотела добавить она, но сдержалась. Миша всё ещё смотрел на неё своими внимательными карими глазами — точная копия отцовских.
— Вика…
— Всё нормально, — она старалась говорить ровно. — Просто… Позвони маме сам, хорошо? Она ждёт.
Виктория нажала «отбой» и несколько секунд смотрела на потухший экран. За последний месяц такие разговоры стали привычными. Слишком привычными.
— Мам, а папа на работе машины чинит? — Миша отложил карандаш.
— Нет, милый, папа… — она запнулась. — Папа делает важные чертежи. Давай проверим твоё домашнее задание?
Всё началось месяц назад, когда Лидия Николаевна, Димина мама, попала в больницу с гипертоническим кризом. Врачи настояли на постоянном присмотре, и вопрос решился сам собой — они переехали к ней. Трёхкомнатная квартира в центре города была достаточно просторной для всех, но Виктория не могла отделаться от чувства, что это временное решение затягивается.
— Вика, ты сегодня какая-то рассеянная, — Лидия Николаевна поправила очки, наблюдая, как невестка расставляет чашки к чаю. — Что-то случилось?
— Нет-нет, всё хорошо, — Виктория попыталась улыбнуться. — Просто устала немного. Сейчас Мишу отведу на тренировку и…
— Я могу сама отвести внука, — Лидия Николаевна поднялась из кресла. — Мне даже полезно прогуляться.
— Но как же врач?
— А это в шесть, успеем, — она махнула рукой. — Ты лучше отдохни. Последнее время совсем замоталась.
Виктория хотела возразить, но не нашла слов. Свекровь права — она действительно устала. От постоянных недомолвок, от поздних возвращений мужа, от собственных подозрений, которые она гнала прочь, но которые возвращались каждый вечер, когда Дима задерживался «по работе».
Телефон тихо завибрировал. Сообщение от неизвестного номера: «Возможно, вам стоит знать…» И фотография. На ней Дима, её Дима, стоял возле какого-то дома с молодой женщиной. Они о чём-то оживлённо разговаривали, и женщина улыбалась, положив руку ему на плечо.
Виктория почувствовала, как к горлу подступает ком. Дата на фотографии — вчерашний день. Тот самый вечер, когда он «задержался на совещании».
— Вика? — голос свекрови вернул её к реальности. — Ты побледнела. Точно всё в порядке?
— Да, — она поспешно убрала телефон. — Просто голова немного кружится.
— Тем более, отдохни. Миша! — позвала Лидия Николаевна. — Собирайся на тренировку!
Когда за ними закрылась дверь, Виктория опустилась в кресло и снова достала телефон. Фотография никуда не делась. Как и подпись под ней: «Ваш муж встречается с ней уже месяц. Каждый вторник и четверг».
Она открыла календарь. Действительно, именно по вторникам и четвергам Дима задерживался особенно часто. Совпадение? Вряд ли.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. На пороге стоял Николай Петрович, Димин отец.
— А где мои? — он прошёл в прихожую, на ходу снимая куртку.
— Повели Мишу на тренировку, — Виктория старалась говорить спокойно. — Потом к врачу.
— А, точно, — он прошёл на кухню. — А ты чего такая хмурая? Случилось что?
Виктория колебалась. Николай Петрович всегда относился к ней по-отечески тепло, но рассказывать о своих подозрениях отцу мужа…
— Просто устала, — повторила она фразу, ставшую привычной.
— От чего устала? — он внимательно посмотрел на неё. — От недомолвок?
Она вздрогнула: — Что вы имеете в виду?
— Эх, Вика, — он тяжело вздохнул. — Я же вижу, что между вами что-то происходит. Дима сам не свой последнее время, ты как в воду опущенная…
— Вы знаете что-то? — она подалась вперёд. — Про его… встречи?
— Какие встречи? — Николай Петрович нахмурился.
Вместо ответа она показала ему фотографию. Он долго всматривался в экран, потом неожиданно усмехнулся:
— А, вот оно что… И давно тебе это прислали?
— Сегодня, — она почувствовала, как дрожит голос. — Значит, это правда? Вы знали?
— Знал, — он кивнул. — Только не то, что ты думаешь.
— А что я должна думать?! — она не выдержала. — Он встречается с какой-то…
— Это Людмила, — спокойно перебил Николай Петрович. — Риелтор.
— Что?
— Риелтор, — повторил он. — Мы с ней дом смотрели для вас.
Виктория замерла: — Какой дом?
— Загородный. Тот самый, о котором ты мечтала, — он вздохнул. — Дима хотел сделать сюрприз на вашу годовщину. Мы с Лидой помогаем с первым взносом.
— Но… почему он не сказал?
— Потому что боялся, что не получится, — Николай Петрович покачал головой. — Сначала были проблемы с документами, потом банк тянул с кредитом… А потом Лида заболела, и всё осложнилось. Он не хотел тебя расстраивать.
Виктория почувствовала, как по щекам текут слёзы: — Господи, какая же я дура…
— Не дура, — он ласково похлопал её по руке. — Просто любишь его. И боишься потерять.
— А фотография? Кто мог её прислать?
— Думаю, риелтор конкурирующей фирмы, — Николай Петрович пожал плечами. — Людмила говорила, что дом, который мы присмотрели, у них тоже были клиенты. Грязная игра.
В этот момент в прихожей послышались голоса — вернулись Лидия Николаевна с Мишей.
— Пап? — удивился мальчик. — А ты чего так рано?
— Да вот, решил любимую невестку проведать, — подмигнул Николай Петрович. — А то она совсем загрустила.
Лидия Николаевна внимательно посмотрела на заплаканное лицо Виктории: — Что-то случилось?
— Нет, — Виктория впервые за долгое время искренне улыбнулась. — Теперь всё хорошо.
Вечером, когда Дима вернулся, она ждала его на кухне. Он выглядел уставшим и виноватым.
— Прости, что не смог приехать к маме…
— Я знаю про дом, — перебила она.
Он замер: — Что?
— Папа рассказал, — она подошла к нему. — И про Людмилу-риелтора тоже.
— Вика, я хотел сказать, правда, — он обнял её. — Просто боялся, что опять не получится, как в прошлый раз. Не хотел тебя разочаровывать.
— Глупый, — она уткнулась ему в плечо. — Ты мог бы меня разочаровать, только если бы перестал доверять.
В эту ночь она долго не могла уснуть. Лежала, прислушиваясь к ровному дыханию мужа, и думала о том, как легко могла разрушить всё своими подозрениями. А ещё о том, что завтра обязательно поговорит с Лидией Николаевной — кажется, настало время научиться доверять не только мужу, но и его семье.
Утро началось необычно. Лидия Николаевна приготовила завтрак, чего не делала с тех пор, как они переехали.
— Вика, — начала она, когда Дима уехал на работу, а Миша убежал в школу. — Я должна тебе кое-что сказать.
— Я тоже, — улыбнулась Виктория. — Можно я первая?
Она рассказала свекрови всё: про свои подозрения, про фотографию, про разговор с Николаем Петровичем. Лидия Николаевна слушала молча, только качала головой.
— Знаешь, — сказала она, когда Виктория закончила, — а ведь я была такой же.
— В каком смысле?
— Тоже всего боялась. Что муж разлюбит, что найдёт другую, — она грустно усмехнулась. — А потом поняла: когда боишься потерять, уже начинаешь терять. Любовь без доверия — это как цветок без воды. Засохнет.
— А что вы хотели мне сказать? — вспомнила Виктория.
— Да так, — Лидия Николаевна улыбнулась. — Хотела предложить вместе съездить, посмотреть этот ваш будущий дом. Дима говорит, там отличный сад. Будем вместе выращивать помидоры.
Виктория рассмеялась и крепко обняла свекровь. В этот момент она поняла: иногда нужно потерять почву под ногами, чтобы научиться летать. И иногда нужно едва не разрушить свой дом, чтобы понять, как его построить заново.
Через неделю они всей семьёй поехали смотреть дом. Людмила, та самая «разлучница» с фотографии, оказалась милой женщиной с двумя детьми и мужем-военным. Она долго извинялась перед Викторией за то, что невольно стала причиной её переживаний.
— Знаете, — сказала она, проводя их по просторной гостиной, — за пятнадцать лет работы я поняла: дом — это не стены, а те чувства, которые люди приносят в него. У вас будет прекрасный дом.
Вечером того же дня Виктория сидела в саду их будущего дома. Солнце медленно садилось за горизонт, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Дима возился с Мишей у пруда — они уже строили планы, как запустят туда рыб. Лидия Николаевна с Николаем Петровичем обсуждали планировку грядок.
— О чём думаешь? — Дима подошёл и сел рядом.
— О том, что иногда самые страшные призраки живут в нашей голове, — она взяла его за руку. — И о том, что настоящая любовь — это когда не боишься их прогнать.
— Ты у меня мудрая стала, — он улыбнулся и поцеловал её в висок.
— Нет, — она покачала головой. — Просто наконец-то повзрослела.
Тёплый весенний ветер играл листвой яблонь в саду. Откуда-то издалека доносился детский смех — соседские дети играли в футбол. Виктория смотрела на этот почти идеальный пейзаж и думала о том, что счастье похоже на мозаику: иногда нужно разбить что-то старое, чтобы сложить новый, более красивый узор.
— Мам, пап! — крикнул Миша от пруда. — Смотрите, кто тут живёт!
Они подошли к сыну. В пруду, среди ряски, плавала маленькая утиная семья — мама-утка и пятеро пушистых утят.
— Видишь, — шепнул Дима на ухо Виктории, — даже утки выбрали наш дом. Значит, он особенный.
— Он не особенный, — она прижалась к его плечу. — Он просто наш.
Лидия Николаевна с Николаем Петровичем подошли к ним, и Миша тут же начал взахлёб рассказывать про своё открытие. Виктория смотрела на их лица, озарённые закатным солнцем, и понимала: вот оно, то самое счастье, о котором она всегда мечтала. Оно не в идеальных отношениях и не в дорогих подарках. Оно — в умении прощать, доверять и начинать заново. И в понимании того, что каждая история любви пишется не только двумя людьми, но и всей семьёй.
