Анна поморщилась, услышав звонок в дверь. Семь вечера воскресенья — то самое время, когда они с Иваном обычно заваривали чай и обсуждали планы на неделю. Их маленький ритуал, который помогал пережить конец выходных.
— Может, не будем открывать? — она попыталась удержать мужа за руку. — У нас же договоренность — воскресенье только для нас.
— Вдруг что-то срочное, — Иван мягко высвободил руку. — Я только гляну.
— У тебя все срочное, — вздохнула Анна, глядя, как он идет к двери. Внутри шевельнулось смутное беспокойство — в последнее время все «срочное» так или иначе было связано с его семьей.
— Мам? — голос Ивана дрогнул. — Люда? Что вы…
— Ванечка! — раздался звонкий голос Людмилы. — А мы тут мимо проезжали, дай, думаем, заглянем на минутку. Правда, мам? Ой, как у вас тепло! А мы замерзли совсем, представляешь, печка в машине барахлит…
Анна медленно выдохнула и одернула домашний свитер. «Мимо проезжали» — это двадцать километров от города в противоположную от их дома сторону.
— Проходите, проходите, — засуетился Иван. — Анют, у нас же есть что-нибудь к чаю?
— Конечно, — Анна заставила себя улыбнуться, выходя в прихожую. — Добрый вечер.
— А, невестушка, — Вера Николаевна величественно кивнула, снимая сапоги. — Что-то ты бледная. Всё работаешь много? Я Ванечке говорю — нельзя жене столько работать, она же мать будущая…
— Мама, — одернул её Иван, бросив тревожный взгляд на жену.
За спиной свекрови Людмила пыталась одновременно удержать двух детей и большую сумку. Пятилетний Костя уже стягивал куртку, а трехлетняя Машенька капризно хныкала.
— Ой, я же игрушки детские забыла в машине! — Людмила всплеснула руками. — Ванечка, сходи, пожалуйста, а то они без них не уснут. Там мишка Машин и конструктор Костин.
— Уснут? — Анна почувствовала, как холодеет спина. — А разве…
— Анечка, — Вера Николаевна положила руку ей на плечо. — Ты же понимаешь, у Людочки такая сложная ситуация. После развода она совсем измучилась, а тут еще эти проблемы с отоплением в её квартире. Дети совсем простыли в городе, им нужен свежий воздух. Мы подумали — погостят у вас недельку…
— Неделю? — Анна отступила на шаг, и рука свекрови соскользнула с её плеча. — Но мы же не обсуждали это. У меня важный проект на работе, дедлайны…
— Ой, да какие проекты важнее семьи! — отмахнулась Людмила. — Вань, ну что ты стоишь? Дети без игрушек спать не лягут, а уже поздно.
— Анют, давай потом обсудим, — Иван уже натягивал куртку. — Где там твоя машина, Люд?
— Да вон, за углом, — Людмила махнула рукой в сторону окна. — Дети, идите к бабушке, она вам конфетки даст. Я там, кстати, вам постельное бельё привезла, своё, любимое. И полотенца. А то вдруг у вас не найдется…
— У нас есть всё необходимое, — сухо произнесла Анна.
— Ну что ты, дочка, — Вера Николаевна уже расположилась в кресле. — Людочка просто заботится. Вот когда у тебя свои детки будут, ты поймешь…
— Мама! — снова одернул её Иван, но тут же виновато улыбнулся жене. — Я быстро, только сумку принесу.
Анна смотрела, как её гостиная наполняется чужими вещами и голосами. Вера Николаевна уже доставала из сумки какие-то свертки. Дети, воодушевленные обещанием конфет, носились вокруг журнального столика.
— Костя, осторожно! — воскликнула Анна, когда мальчик задел вазу с сухоцветами. — Это может разбиться.
— Ой, уберите эту вазу куда-нибудь, — махнула рукой Людмила. — С детьми такие вещи только мешают. Я вот все бьющееся давно попрятала.
— Это наш дом, — тихо, но твердо произнесла Анна. — И ваза останется на месте.
— Людочка так намучилась одна, — вполголоса произнесла Вера Николаевна, пристально глядя на Анну. — Ты же понимаешь, сейчас всей семьей нужно поддержать. Ванечка вот сразу понял. Он же старший брат, у него ответственность.
— А у меня, значит, нет права голоса в собственном доме? — Анна почувствовала, как дрожат руки.
— Ну что ты, деточка, — Вера Николаевна покачала головой. — Просто ты еще молодая, неопытная. Не понимаешь, как важна семья.
Анна молча прошла на кухню. Достала заварочный чайник — тот самый, купленный на их первую зарплату. Семейная реликвия, как они в шутку называли его с Иваном. Сейчас эта шутка почему-то не казалась смешной.
За спиной послышались шаги — тяжелые, мужские. Иван.
— Анют…
— Не начинай, — она не обернулась, методично расставляя чашки. — Просто не начинай.
— Это всего на неделю, — его голос звучал виновато. — Люда правда в сложной ситуации, ты же видишь. После развода ей тяжело одной.
— Вижу, — Анна наконец повернулась к мужу. — И ты прекрасно знаешь, что неделя превратится в месяц. А потом выяснится, что детям нужно ходить в местную школу, потому что здесь воздух чище. А потом…
— Ты преувеличиваешь.
— Правда? А кто обещал, что мама будет приезжать только по выходным? И чем закончились те «пару дней», когда Люда якобы красила стены в квартире?
— Ванечка! — раздался голос Людмилы из гостиной. — Иди помоги сумки разобрать! Тут еще продукты, я вам борщ сварю завтра, а то вы наверное одними бутербродами питаетесь…
Иван бросил на жену извиняющийся взгляд и вышел. Анна осталась одна на кухне, глядя на пять чашек вместо привычных двух. В голове настойчиво крутилась мысль о том, что границы, как и треснувшие чашки, нужно беречь особенно тщательно. Иначе однажды они просто развалятся на части.
— Анечка, а где у вас детские кружки? — Людмила уже хозяйничала на кухне. — И печенье какое-нибудь есть? А то конфеты на ночь вредно.
— В шкафу посмотри, — глухо ответила Анна, чувствуя, как рушится её привычный мир. — Там, где всегда.
— Господи, у вас такой беспорядок в шкафах! — донеслось из-за дверцы. — Вот я завтра всё разберу, расставлю…
Анна прикрыла глаза. Воскресный вечер, их с Иваном время, рассыпался как карточный домик. И она точно знала — это только начало.
