— Надь, ну и как ты себе это представляешь? — спросил Серёжа, подбирая свисающие с тарелки макароны.
— Представляю так, что продавать свою добрачную квартиру я не собираюсь, — ответила я, стараясь говорить спокойно, хоть внутри всё кипело.
— Но ты же понимаешь, нам сейчас деньги нужны… — Он вздохнул и посмотрел на меня виновато.
— Они всегда нужны, — я пожала плечами. — Однако не вижу никакого смысла лишаться собственного имущества, которое ещё до тебя куплено.
Разговор до ужина вроде бы немного утих, но мне было ясно, что рано радоваться. Свекровь, Татьяна Петровна, вот уже неделю намекала, что «неплохо было бы» продать мою однушку в другом районе, чтобы вложиться в расширение общей жилплощади. А фактически — в покупку новой квартиры, оформленной непонятно на кого. Я молча выслушивала предложения, надеясь, что муж проявит самостоятельность и не станет давить на меня. Но у него, судя по всему, нервы сдавали.
Я сидела на кухне и доедала свой нехитрый ужин, когда в дверях появилась сама Татьяна Петровна в домашнем халате и тапочках:
— Наденька, поговорим?
— Давайте, Татьяна Петровна, я как раз хотела с вами обсудить эту ситуацию, — ответила я сдержанно, хотя внутренне напряглась.
Она села напротив, аккуратно сложив руки.
— Так что ты решила насчёт квартиры? Ведь это же ради семьи. Серёжка наш переживает, что вы сами не потянете ипотеку. А тут твоя готовая жилплощадь, продать — и будет хороший первоначальный взнос.
Я молча смотрела на свою свекровь. Её наигранная ласковость давно не производила на меня впечатления, потому что я знала, чего она добивается.
— Татьяна Петровна, скажите честно: вы хотите, чтобы всё было оформлено на Серёжу или на вас? — спросила я без обиняков.
Она сделала недовольное лицо, но тут же сменила тон на более мягкий:
— Ну что ты такое говоришь? Какая разница на кого, главное, чтобы вы вместе жили счастливо. А тут… ну разве это правильно — держаться за старую однушку?
Я сделала глубокий вдох.
— С чего вдруг я буду добрачную квартиру продавать, да ещё и деньгами с вами делиться? — тихо, но отчётливо произнесла я.
Татьяна Петровна вскинула брови:
— Это что за тон? Я тебе добра желаю, а ты мне высказываешь такое?
Я кивнула.
— Я тоже добра вам желаю, однако вы ставите меня перед выбором: либо я распродаю свою собственность и рискую остаться без личных гарантий, либо меня вы начинаете упрекать в эгоизме.
Тут на кухню вошёл Серёжа:
— Мам, Надя, давайте без криков. И вообще, я прошу вас как-то по-семейному всё решать…
— А я как? Я нормально, — Татьяна Петровна скрестила руки на груди. — Просто объясняю ей, что для семьи это важный шаг.
Серёжа устало опёрся на дверной косяк.
— Надь, ну мы же вместе живём. Неужели не понимаешь, что нужен простор, тем более ты сама жаловалась, что мало места?
— Серёж, жаловалась — да, но разница в том, что расширяться за мой счёт и оформлять потом жильё на кого-то другого я не хочу.
Свекровь откинулась на спинку стула:
— Так напиши доли на себя и на Серёжу, если боязно, что денег лишишься. Разве мы тебя обидим?
Она произнесла последнее очень негромко, но прозвучало это как угроза, завуалированная под предложение. Мне стало неприятно.
— Давайте не будем сейчас переводить это в юридические вопросы, — холодно сказала я. — Я ещё ничего не решила, всё надо обдумать.
На следующий день заехала к родителям: нужна была поддержка. Мама, Зинаида Михайловна, поила меня чаем с печеньем у себя на кухне.
— Дочка, чего же ты так переживаешь? Ты пойми, у них может быть своя правда, но ты-то имеешь право тоже диктовать условия.
— Мам, ну я же жена… — начала оправдываться я.
— Конечно, жена, но ты не должна из-за этого становиться безвольной.
Тут подошёл папа, Владимир Алексеевич.
— Надюша, ты у нас девочка крепкая. Скажи им твёрдо «нет». Квартира — твоя, до брака куплена. У тебя и законное, и моральное право на неё.
— Да я и сама это понимаю, но они давят, особенно Татьяна Петровна. Я иногда чувствую себя неблагодарной: вроде свекровь и помогала советами, и вообще, семья ведь…
— Пусть хоть трижды семья, а твоё — это твоё, — отрезал папа. — А Сереже скажи как есть, если нормальный человек, то поймёт.
Вернувшись домой, я обнаружила, что в гостиной уже собрались свёкор, Павел Викторович, сама Татьяна Петровна и Сергей. Они явно ждали меня. Я сняла пальто и заметила их напряжённые лица.
— Надя, у нас к тебе серьёзный разговор, — начал свёкор, откашлявшись.
— Слушаю вас, Павел Викторович, — ответила я, усевшись в кресло.
Он посмотрел на Татьяну Петровну, она на него, и потом всё-таки свёкор заговорил:
— Ты уж извини, но так получается, что расширяться нужно. Ипотека нынче дорогая, молодёжи трудно. А у тебя, считай, готовый капитал лежит.
— Вы предлагаете мне отдать свои деньги? — уточнила я спокойно.
— Не просто отдать, а вложить в общее дело, — подключилась свекровь. — Потом же всё будет ваше совместное.
Я оглянулась на мужа.
— Серёж, может, ты скажешь что-нибудь?
Он устало провёл рукой по волосам:
— Да, Надь, я хочу, чтобы мы жили вместе: я, ты и в будущем дети. Родители просто пытаются помочь нам.
— Родители хотят, чтобы я избавилась от единственного личного актива, который есть у меня, и при этом рассчитывают, что я им что-то буду должна, — отозвалась я.
— Ну что ты несёшь? — Татьяна Петровна недовольно цокнула языком. — Мы же не враги тебе.
Я наклонилась вперёд:
— Допустим, я продаю квартиру. Допустим, мы покупаем большую. А если что-то пойдёт не так? Ну мало ли, отношения не сложатся или ещё что? Кому она достанется, эта большая квартира?
Серёжа нервно мял край рубашки, а Павел Викторович нахмурился:
— Если у вас в семье такие сомнения, то о чём тогда говорить?
— Вот именно, — кивнула я. — Раз у нас уже пошли взаимные претензии, я не вижу смысла торопиться.
К моему удивлению, муж внезапно встал:
— Всё, хватит, мама, папа, я не могу вот так давить на Надю. Это её квартира. Да, мне очень хочется новую, просторную, но если она не хочет продавать, то я буду искать другие варианты. Буду думать, как заработать на первоначальный взнос, а не заставлять жену расставаться со своим жильём.
— Ну что ж, дело ваше, — начал он. — Но ведь мы хотели как лучше…
— А получается, что вы меня упрекаете в том, что я не хочу расставаться с собственностью, — я поднялась с кресла. — Я готова помогать семье, только не ценой своего будущего.
Татьяна Петровна, видно, уже хотела возразить, но Серёжа мягко тронул её за локоть:
— Мам, пап, давайте не будем сейчас продолжать. Я разберусь сам.
Они ещё немного посидели, потом свёкор, поднимаясь, проворчал что-то неразборчивое, и оба направились к выходу. Я почувствовала облегчение, хотя сердце стучало, как после бега.
Когда мы остались вдвоём, Серёжа отвёл глаза.
— Надь, извини, что не поддержал тебя сразу. Я просто запутался. С одной стороны, родители настояли на этом разговоре, с другой, я не хочу с тобой ссориться.
Я вздохнула.
— Главное, что ты понял: мою квартиру я не продам. А если мы будем покупать что-то новое, то только с соблюдением моих интересов.
Муж тихо кивнул.
— Я всё понял. Давай найдём другое решение. И прости, что втянул тебя в этот весь скандал…
Я посмотрела ему в глаза и почувствовала, как у меня внутри проходит напряжение. Пусть это было непросто, но я настояла на своём. Свекровь получила чёткий отказ и точно поняла, что просто так меня не подомнёт. А Серёжа, надеюсь, действительно сделал выводы: в семье надо уважать границы друг друга.
