— А ты знаешь, что твоя невестка уже третий месяц не звонит? — голос соседки Валентины Петровны звучал с привычными нотками осуждения. — И внуков не привозит. Как переехали в свою квартиру, так совсем забыли про тебя.
Нина Сергеевна поморщилась, продолжая развешивать белье на балконе. Очередной разговор о непутевой невестке начинал раздражать. Хотя что греха таить — в словах соседки была доля правды. После того как сын с семьей переехал в новую квартиру на другом конце города, визиты стали действительно редкими.
— У них сейчас ремонт, Валя. Да и работают оба много, — привычно начала оправдывать детей Нина Сергеевна, хотя в глубине души саднила обида.
— Вот именно что работают! — подхватила соседка. — А ты тут одна маешься. Могли бы хоть внуков на выходные привозить, чтобы ты с ними посидела. Или тебя к себе забрать — места-то теперь много.
Нина Сергеевна промолчала, сосредоточенно расправляя простыню. Мысль о переезде к детям уже не раз приходила ей в голову. Трехкомнатная квартира сына вполне позволяла это сделать. Но что-то останавливало — то ли гордость, то ли страх потерять независимость.
«Как же все изменилось», — думала она, глядя на серые панельные дома за окном. Еще пять лет назад невестка Света постоянно забегала, советовалась по любому поводу, маленькая Алиса называла ее «баба Ниночка» и требовала сказку на ночь. А теперь…
— Мам, ты дома? — раздался голос сына из прихожей, прервав невеселые размышления.
— Андрей? — Нина Сергеевна поспешила с балкона. — Что случилось?
Сын стоял в дверях, непривычно серьезный. В свои сорок два он все еще казался ей мальчишкой, хотя седина уже тронула виски.
— Ничего не случилось, мам. Просто заехал поговорить.
«Просто заехал» — эти слова уже давно стали редкостью. Обычно визиты планировались заранее, согласовывались по телефону. Что-то явно произошло.
— Проходи на кухню, — засуетилась Нина Сергеевна. — Я как раз собиралась чай ставить.
Сын прошел следом, сел за стол. Помолчал, барабаня пальцами по столешнице — привычка с детства, когда нужно было сказать что-то важное.
— Мам, мы со Светой думаем… В общем, нам кажется, тебе лучше переехать к нам.
Нина Сергеевна замерла у плиты. Вот оно. То, чего она и ждала, и боялась одновременно.
— С чего вдруг такие мысли? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Ну как… Ты здесь одна. Квартира большая, за коммуналку платить тяжело. А у нас места хватает, с внуками поможешь. Алиска по тебе скучает…
— А Света что думает? — перебила Нина Сергеевна.
Сын отвел глаза: — Света согласна. Это она первая предложила.
«Конечно, предложила», — подумала Нина Сергеевна. — «Как не предложить, если за квартиру можно деньги получать».
— Андрей, — она села напротив сына. — Давай начистоту. Вам моя квартира нужна, чтобы сдавать?
— Мам! — возмутился он. — При чем тут квартира? Мы о тебе думаем!
— Правда? А почему раньше не думали? Когда я три месяца в больнице лежала с давлением? Когда соседи «скорую» вызывали? Где была ваша забота?
Слова, копившиеся долгие месяцы, наконец прорвались. Сын сидел, опустив голову.
— Мам, мы были неправы. Но сейчас хотим все исправить…
— Нет, Андрюша. Ничего вы не хотите исправить. Просто квартира моя вам понадобилась. А я еще не настолько старая и больная, чтобы от своего угла отказываться.
— Мам…
— И потом, — продолжала она, чувствуя, как дрожит голос, — кто вам сказал, что я хочу жить с невесткой под одной крышей? Чтобы каждый день слышать, как я не так хожу, не так говорю, не так с внуками обращаюсь?
— Перестань, — поморщился сын. — Света не такая.
— Не такая? А кто мне выговаривал, что я Алису неправильными конфетами угощаю? Что суп слишком соленый варю? Что со старушками во дворе сплетничаю?
Она замолчала, переводя дыхание. Сын смотрел в окно, где на фоне серого неба качались голые ветки клена.
— Знаешь, мам… Может, ты и права. Мы действительно мало внимания тебе уделяли. Но сейчас…
— Что сейчас? — устало спросила она. — Сейчас вам моя квартира понадобилась, и вы вспомнили про мать? Нет уж, спасибо. Я как-нибудь сама.
— Мам, ну не упрямься! — в голосе сына появились просительные нотки. — Мы же семья! Должны держаться вместе!
«Семья», — горько усмехнулась про себя Нина Сергеевна. — «А где была эта семья, когда я одна по больницам моталась?»
— Андрей, — она посмотрела сыну в глаза. — Я тебя очень люблю. Ты мой единственный сын. Но я не перееду. Это мой дом, моя жизнь. Здесь все, что у меня осталось — мои подруги, мои привычки, мои воспоминания. Не проси меня об этом.
Сын встал, прошелся по кухне.
— Ладно, — сказал он наконец. — Я понял. Но ты подумай еще, хорошо?
— Хорошо, — кивнула она. — Подумаю.
Когда за сыном закрылась дверь, Нина Сергеевна вернулась на балкон. Белье уже высохло — день выдался ветреный. Она методично складывала простыни и наволочки, а в голове крутились невеселые мысли.
«Вот и выросли дети… Вырастила, выучила, на ноги поставила. А теперь что? Квартира понадобилась — так сразу маму вспомнили, заботиться захотели…»
Вечером позвонила подруга Тамара: — Нин, ты чего трубку не берешь? Я тебе весь день звоню!
— Андрей приезжал, — ответила Нина Сергеевна. — Разговор был серьезный.
— Что случилось?
— Да вот, предлагают к ним переехать. Квартиру мою сдавать хотят.
— А ты что?
— А что я? Отказалась, конечно. Не хочу я к невестке под крыло идти. Да и вообще…
— Правильно! — горячо поддержала Тамара. — Нечего на старости лет по чужим углам скитаться! У тебя своя квартира, свой угол. А им небось деньги лишние не помешают, вот и вспомнили про мать…
— Тома, не надо так, — устало сказала Нина Сергеевна. — Они же не со зла…
— Конечно, не со зла! — фыркнула подруга. — Просто о своей выгоде думают. А ты как собачка на привязи будешь — то с внуками посиди, то обед приготовь, то в магазин сбегай. Нет уж, сиди дома! Пусть сами крутятся!
После разговора с подругой стало немного легче. Но ночью Нина Сергеевна долго не могла уснуть. Перед глазами стояло расстроенное лицо сына, а в ушах звучал детский голосок внучки: «Баба Ниночка, расскажи сказку!»
Утром позвонила невестка: — Мама, здравствуйте! Как вы себя чувствуете?
«Надо же,» — подумала Нина Сергеевна, — «три месяца не звонила, а тут вдруг забеспокоилась».
— Спасибо, Света, хорошо.
— Андрей сказал, вы отказываетесь к нам переезжать… — В голосе невестки звучала плохо скрытая обида. — Мы же как лучше хотим! Вместе и вам проще будет, и нам спокойнее.
— Света, милая, — мягко сказала Нина Сергеевна. — Давай не будем об этом. Я уже все решила.
— Но почему? — В голосе невестки появились слезы. — Вы нам не доверяете? Думаете, мы вас обидим?
— Нет, что ты! Просто… Просто я привыкла здесь. Это мой дом.
— Ваш дом теперь будет у нас! — горячо возразила Света. — Мы комнату для вас уже приготовили, шторы повесили…
«Надо же,» — снова подумала Нина Сергеевна, — «шторы уже повесили. Даже не сомневались, что соглашусь».
— Спасибо, Света. Но я останусь здесь.
В трубке повисло молчание.
— Ну хорошо, — наконец сказала невестка. — Как хотите. Только не говорите потом, что мы вас бросили.
Нина Сергеевна положила трубку и подошла к окну. Во дворе играли дети — наверное, те же возраста, что и ее внуки. Сердце защемило от тоски.
«Может, правда согласиться?» — мелькнула мысль. — «Хоть внуков каждый день видеть буду…»
Но тут же вспомнились придирки невестки, ее постоянные замечания, снисходительный тон. Нет, нельзя. Нельзя в ее возрасте становиться зависимой от чужой милости, пусть даже это милость родных людей.
Вечером снова пришел сын. На этот раз не один — с внуками.
— Бабушка! — Алиса с разбегу бросилась обниматься. — А мы к тебе насовсем приехали!
— Как это насовсем? — удивилась Нина Сергеевна.
— Ну, чтобы ты с нами жила! — радостно объяснила внучка. — Мама сказала, ты к нам переедешь!
Нина Сергеевна бросила быстрый взгляд на сына. Тот виновато развел руками: — Прости, мам. Она услышала наш разговор со Светой…
— Бабуль, переезжай к нам! — канючил маленький Димка, дергая ее за рукав. — У нас здорово! И комната для тебя есть, и телевизор новый купили…
«Господи,» — думала Нина Сергеевна, обнимая внуков, — «за что мне это испытание? Как объяснить им, что нельзя все так просто бросить и уехать?»
— Детки мои, — она погладила Алису по голове, — я очень вас люблю. Но переехать не могу. У меня здесь дом, понимаете?
— А у нас будет новый дом! — не унималась внучка. — Большой-большой! И мы будем вместе мультики смотреть!
— Алисонька…
— Мам, — вмешался сын, — может, хоть попробуешь? Поживешь у нас месяц. Не понравится — вернешься.
Нина Сергеевна покачала головой: — Нет, Андрюша. Не нужно меня уговаривать.
— Но почему? — В голосе сына звучало неподдельное огорчение. — Неужели мы такие плохие?
— Дети, — обратилась она к внукам, — идите на кухню, я вам чай с конфетами дам.
Когда дети убежали, она повернулась к сыну: — Андрей, послушай меня внимательно. Дело не в том, хорошие вы или плохие. Вы мои родные, любимые. Но я не хочу быть обузой.
— Какой обузой, мам? О чем ты?
— Самой обычной. Сейчас вы искренне хотите как лучше. Но пройдет время, начнутся конфликты. Света будет недовольна, что я не так суп варю или с детьми не так занимаюсь. Ты будешь разрываться между женой и матерью…
— Мама!
— Не перебивай. Я все это уже проходила, когда твоя бабушка с нами жила. И как бы мы ни старались, все равно были конфликты, обиды, недомолвки. Я не хочу через это снова проходить.
В кухне зазвенела посуда — дети не могли дождаться обещанного чая.
— Иди к ним, — сказала Нина Сергеевна. — А то они там все чашки переколотят.
Сын встал, но у двери остановился: — Знаешь, мам… Я ведь правда о тебе беспокоюсь. Мало ли что может случиться, а ты одна…
— Со мной все будет хорошо, — улыбнулась она. — У меня соседи хорошие, подруги. Я не одна.
Когда сын с детьми ушли, Нина Сергеевна долго сидела в кресле, перебирая в памяти события прошлых лет. Вспомнила, как жила с ними мать мужа — властная, резкая женщина. Как постоянно критиковала невестку, учила жизни. Как копились обиды, как все чаще возникали ссоры…
«Нет,» — твердо сказала она себе. — «Я не повторю эту ошибку».
На следующий день позвонила Света: — Мама, вы подумали? Может, все-таки…
— Света, девочка моя, — перебила ее Нина Сергеевна. — Я знаю, ты хорошая, добрая. Но давай оставим все как есть. Мне так спокойнее.
— Но мы же семья! — в голосе невестки снова появились слезы. — Как вы не понимаете? Дети по вам скучают, Андрей переживает…
— А ты? — тихо спросила Нина Сергеевна. — Ты сама этого хочешь?
В трубке повисло молчание.
— Я… — наконец неуверенно начала Света. — Я думаю, так будет правильно.
«Вот именно,» — подумала Нина Сергеевна. — «Правильно. Не потому что хочешь, а потому что так положено».
— Спасибо, Светочка, — сказала она вслух. — Но я уже все решила.
Вечером пришла Тамара — поддержать подругу.
— Представляешь, — рассказывала Нина Сергеевна, разливая чай, — уже и шторы в комнате повесили. Даже не спросили, хочу я или нет.
— Типичная ситуация, — кивнула Тамара. — У моей сестры так же было. Дети решили, что мать должна с ними жить. А чем кончилось? Через полгода она сбежала обратно в свою квартиру.
— Почему?
— Да потому что невестка житья не давала! То не так, это не так… А сестра всю жизнь сама себе хозяйкой была. Не смогла.
Нина Сергеевна вздохнула: — Вот и я боюсь, что не смогу. Света хорошая девочка, но… У нее свои привычки, свои правила. А я уже старая, чтобы меняться.
— Правильно мыслишь! — одобрила подруга. — Сиди дома, пусть дети сами приезжают. Небось, не развалятся.
Прошла неделя. Звонки от детей стали реже — видимо, поняли, что переубедить мать не удастся. Только внуки иногда звонили по вечерам, рассказывали про школу, про свои дела.
А потом случилось то, чего Нина Сергеевна боялась больше всего — она заболела. Обычная простуда неожиданно дала осложнение, поднялась температура. Соседка вызвала скорую, но в больницу Нина Сергеевна ехать отказалась.
Сын примчался через час после звонка соседки.
— Мама, — он был бледен от волнения, — собирайся, я тебя к нам забираю.
— Никуда я не поеду, — слабым голосом ответила она. — Отлежусь дома.
— Мама, перестань упрямиться! Ты же еле на ногах стоишь!
— Вот именно. Куда я такая поеду? Отлежусь, поправлюсь — тогда поговорим.
Сын сжал кулаки: — Ты невозможная! Почему ты не думаешь о нас? О том, как мы переживаем?
— А вы обо мне подумали? — тихо спросила она. — О том, чего я хочу?
Он опустил голову: — Прости. Но я очень за тебя боюсь.
— Не нужно, сынок. Я справлюсь.
Болезнь действительно оказалась серьезной. Две недели Нина Сергеевна провела в постели. Сын приезжал каждый день — привозил продукты, лекарства, помогал по хозяйству. Света звонила по утрам, спрашивала о самочувствии. Соседка Валентина Петровна забегала проведать.
И вот тогда, лежа в одиночестве с температурой, Нина Сергеевна впервые по-настоящему испугалась. А что, если в следующий раз будет хуже? Что, если не сможет сама себя обслуживать? Что тогда?
Но страх только укрепил ее решимость. Нет, она не может позволить себе стать беспомощной, зависимой от чужой заботы. Нужно держаться, пока есть силы.
Когда она наконец поправилась, сын снова завел разговор о переезде: — Мам, ты же видишь — одной тяжело. Переезжай к нам.
— Нет, Андрюша, — она покачала головой. — Теперь тем более нет.
— Почему?
— Потому что я поняла главное — нужно самой справляться, пока могу. А если начну сдаваться — совсем расклеюсь.
Он долго молчал, глядя в окно. Потом повернулся: — Знаешь, мам… Я тебя не понимаю. Но я тебя уважаю. И твое решение тоже буду уважать.
Она улыбнулась: — Спасибо, сынок.
С тех пор что-то изменилось в их отношениях. Сын стал чаще заезжать просто так, без повода. Света привозила внуков на выходные. А однажды позвонила и попросила: — Мама, у меня проблемы на работе, задерживаюсь допоздна. Можно, дети у вас поживут недельку?
— Конечно, Светочка! — обрадовалась Нина Сергеевна. — Привози!
И эта неделя с внуками стала одной из самых счастливых в ее жизни. Они вместе готовили уроки, смотрели мультфильмы, пекли пироги. Алиса помогала прибираться, а Димка рассказывал свои бесконечные истории про динозавров.
«Вот оно, счастье,» — думала Нина Сергеевна, укладывая внуков спать. — «Когда они рядом, но при этом у каждого есть свой дом, свое пространство».
Прошло полгода. Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Света — одна, без детей.
— Мама, — сказала она, проходя на кухню, — я хочу извиниться.
— За что, девочка?
— За то, что давила на вас с переездом. Я теперь понимаю, как это было неправильно.
Нина Сергеевна молча поставила чайник.
— Знаете, — продолжала Света, — когда вы болели, я много думала. О том, как мы с вами общались все эти годы. И поняла, что часто была несправедлива. Делала замечания, учила жизни… А ведь вы столько всего пережили, столького добились сами.
— Света…
— Нет, дайте договорить. Я поняла еще одну важную вещь — каждому человеку нужно свое пространство. Свой дом, свои правила. И когда мы предлагали вам переехать, мы думали только о себе, о своем удобстве. А о вас, о ваших чувствах — не думали.
Нина Сергеевна подошла к невестке, обняла ее за плечи: — Спасибо тебе за эти слова. Ты даже не представляешь, как они для меня важны.
— Теперь все будет по-другому, — твердо сказала Света. — Мы будем чаще приезжать, звонить. Но решать, как жить — будете вы сама.
«Вот оно,» — подумала Нина Сергеевна. — «То, чего я так ждала. Не жалость, не чувство долга — а понимание и уважение».
— Ну что, — улыбнулась она, — может, чаю попьем?
Они просидели на кухне до позднего вечера, разговаривая обо всем на свете. И впервые за долгое время Нина Сергеевна чувствовала себя не просто свекровью, а близким, родным человеком.
А через неделю сын привез новый телевизор: — Это тебе, мам. Чтобы в следующий раз, когда внуки приедут, мультики смотреть было удобнее.
— Спасибо, — растрогалась она. — Только не балуйте меня так.
— Это не баловство, — серьезно сказал сын. — Это забота. Нормальная, человеческая. Без давления и условий.
И тогда она окончательно поняла — все будет хорошо. Потому что настоящая любовь не в том, чтобы жить вместе, а в том, чтобы уважать право другого на собственную жизнь.
