— Мам, с днем рождения! Прости, что не смогла приехать. Надеюсь, тебе понравится подарок.
— Спасибо, милая. Ты же знаешь, для меня главное – что ты счастлива.
Анна положила письмо и посмотрела на изящную коробку, перевязанную бархатной лентой. Дочь всегда умела выбирать подарки – чувствовала, что действительно нужно душе. Пятьдесят лет… Кто бы мог подумать, что возраст так быстро нагнал ее?
Пальцы слегка дрожали, когда она развязывала ленту. Внутри лежали винтажные часы – именно такие, о которых она всегда мечтала для своего магазина. Золотистый корпус, тонкая гравировка, стрелки застыли на без пятнадцати три. Красиво, но… не идут.
Из коробки выпала маленькая записка. Анна подняла ее, ожидая увидеть поздравление, но замерла, вчитываясь в неровные строчки: «Ты должна исчезнуть. Срочно.»
— Что за глупые шутки? – пробормотала она, поворачивая записку. Может, это ошибка? Или розыгрыш?
Часы притягивали взгляд. Что-то было не так. За годы работы с антиквариатом она научилась чувствовать, когда вещи хранят секреты. Пальцы сами потянулись к крышке механизма.
Внутри, свернутая в крошечную трубочку, лежала еще одна записка. Два слова, от которых кровь застыла в жилах: «Он выходит.»
Анна отшатнулась, часы выскользнули из рук. Сердце колотилось как безумное. Только один человек мог «выходить». Человек, чье имя она старательно вычеркивала из памяти последние пятнадцать лет.
Виктор.
Дрожащими пальцами она открыла ноутбук, проверяя новостные сайты. Ничего. Ни слова о досрочном освобождении. Набрала номер старой подруги, работающей в полиции.
— Лена? Привет… Слушай, ты не слышала ничего о… – голос предательски дрогнул, – о Викторе Самойлове?
— Нет, а что? – в трубке слышалось искреннее удивление. – Что-то случилось?
— Нет-нет, просто… показалось.
Она попыталась перезвонить дочери, но телефон был вне зоны доступа. Ну конечно, она же сейчас в той глуши, где связь появляется раз в неделю.
Анна подошла к окну. Обычный весенний день. Соседка выгуливает собаку, дети возвращаются из школы, продавщица цветов собирает букеты. Все как всегда.
Только внутри нарастала паника. Она слишком хорошо помнила, как Виктор умел прятать свои намерения за маской обычности. Как улыбался соседям за день до того, как сломал ей три ребра. Как угрожал «случайными несчастными случаями» с дочерью, если она его бросит.
Тогда ей повезло. Когда его заподозрили в убийстве, она увидела свой шанс. Один раз в жизни она солгала в суде – и это была самая правдивая ложь в ее жизни. Следователь сомневался, улик было мало, но ее показания стали решающими.
Пятнадцать лет она жила спокойно. А теперь…
Пальцы сами набрали номер тюрьмы. После долгих препирательств с администрацией она услышала то, чего боялась больше всего:
— Самойлов Виктор Андреевич был освобожден неделю назад. За хорошее поведение.
Неделя. У него была целая неделя, чтобы спланировать… что?
Взгляд упал на часы, лежащие на столе. Стрелки все так же показывали без пятнадцати три. Анна моргнула. Что-то изменилось.
Секундная стрелка двигалась.
Часы шли. Дочь не смогла связаться с ней, но отправила послание, предупреждение, нужно действовать.
***
Анна помнила каждую секунду того судебного заседания. Помнила, как дрожали колени, когда она поднималась для дачи показаний. Как Виктор смотрел на нее – спокойно, почти с улыбкой. Именно этот взгляд пугал больше всего.
— Вы готовы подтвердить, что видели обвиняемого в ночь убийства? – голос судьи эхом отдавался в ушах.
— Да, – солгала она тогда. – Я видела, как он вернулся домой. На его одежде были пятна.
Пятнадцать лет прошло, а она до сих пор просыпается в холодном поту от этих воспоминаний. Но сейчас было не время для угрызений совести.
Руки действовали быстрее мыслей. Анна достала с антресолей старый рюкзак – тот самый, который когда-то приготовила для побега, но так и не решилась использовать. Документы, деньги, смена белья… Взгляд упал на фотографию дочери. Нет, лучше оставить – любая личная вещь может стать следом.
Антикварный магазин встретил ее привычным запахом старого дерева и пыли. Здесь каждая вещь хранила свою историю, но сейчас все они казались молчаливыми свидетелями ее страха. Старинное зеркало в углу отразило бледное лицо с расширенными от ужаса глазами.
— Так-так, кого я вижу!
Анна вздрогнула. В дверях стояла Марина Петровна – старая клиентка, любительница винтажных брошей.
— С днем рождения, дорогая! – защебетала старушка. – Я как раз шла мимо, думаю – загляну…
— Простите, – перебила Анна, – магазин сегодня закрыт. Технические причины.
Краем глаза она заметила черный седан, медленно проезжающий мимо витрины. Второй раз за последние десять минут. Совпадение?
Когда Марина Петровна наконец ушла, Анна заперла дверь и опустила жалюзи. В подсобке, за старым комодом, был тайник – место, куда она складывала часть выручки «на черный день». Теперь этот день настал.
Телефон завибрировал – сообщение от незнакомого номера: «Ты все такая же красивая. Особенно в этом синем платье.»
Ноги подкосились. Она действительно была в синем платье. Значит, он уже здесь, уже следит за ней.
Воспоминания накатывали волнами. Вот она прячет синяки под толстым слоем тонального крема. Вот объясняет врачу в травмпункте, что «неудачно упала». Вот дочь спрашивает: «Мама, почему папа такой злой?»
А потом было то убийство. Молодая девушка, студентка из соседнего дома. Все улики были косвенными, но Анна знала – это сделал он. Знала по его довольной ухмылке, по тому, как он насвистывал любимую мелодию, читая новости об убийстве.
Второе сообщение пришло, когда она запихивала деньги в рюкзак: «Думаешь, сможешь убежать? Я ждал этого момента пятнадцать лет, сейчас мне нужно решить дела, но вскоре я найду тебя.»
На автовокзале было людно. Анна купила билет до Новосибирска, но села на автобус до Казани. Старый трюк, но может сработать. В салоне пахло бензином и чьими-то духами. Молодая мама укачивала младенца, пожилой мужчина читал газету, два студента увлеченно обсуждали какой-то сериал.
Обычные люди, обычная жизнь. Как давно она сама жила такой жизнью?
Автобус тронулся. Анна достала телефон – одноразовый, купленный в ларьке возле вокзала – и набрала номер дочери. Гудки, гудки… Автоответчик.
— Милая, – голос предательски дрожал, – я знаю, у тебя там проблемы со связью. Просто… просто знай, что я люблю тебя. И спасибо за часы.
Часы. Она достала их из сумки. Теперь они шли безупречно, словно никогда и не были сломаны. Как будто кто-то…
Воспоминание обожгло мозг. Виктор когда-то занимался ремонтом часов. Это было его хобби, его страсть. «Главное в часовом механизме – терпение,» – говорил он. – «Можно годами ждать нужного момента, а потом – тик-так – и все встает на свои места.»
Она похолодела. Он знал, что она побежит. Знал, и теперь играл с ней, как кошка с мышью.
Телефон снова завибрировал. На этот раз это было фото – ее дом, снятый час назад. В окне горел свет, хотя она точно выключила его, уходя.
Кто-то уже был там.
Следующее сообщение содержало только одно слово: «Скоро.»
Автобус въехал в туннель, и салон погрузился в темноту. В стекле отражалось ее лицо – бледное, испуганное. Но в глазах появилось что-то новое.
Решимость.
Она больше не была той забитой женщиной, которая терпела побои и унижения. Не была той испуганной свидетельницей в суде. Пятнадцать лет свободы научили ее многому.
Анна достала блокнот и начала писать. План побега, список необходимых документов, возможные убежища. Если Виктор хочет поиграть, она примет правила игры. Но финал напишет сама.
Автобус выехал из туннеля. Впереди расстилалась ночная дорога – бесконечная лента асфальта, уходящая в темноту. Где-то там, в этой темноте, начиналась ее новая жизнь.
Часы на запястье показывали полночь. Начинался новый день.
***
— Вам помочь? – спросила девушка за стойкой салона красоты.
— Да, – Анна положила на стойку фотографию из журнала. – Хочу именно такой цвет.
Медово-русые волосы стали огненно-рыжими. Новые линзы превратили карие глаза в зеленые. Чужое лицо смотрело на нее из зеркала – лицо женщины, которой никогда не существовало.
Прошла неделя с того дня рождения. Семь дней непрерывного движения. Анна меняла города как перчатки, нигде не задерживаясь больше суток. Но сегодня все должно было измениться.
Старые связи не подвели. Человек, которому она когда-то помогла с редкой брошью 20 века, оказался не просто коллекционером. За определенную сумму он мог достать что угодно – от паспорта до новой биографии.
— Теперь вы – Елена Сергеевна Воронова, – сказал он, протягивая пакет документов. – Родились в Томске, последние десять лет жили в Праге. Вернулись в Россию полгода назад.
Анна кивнула, разглядывая свое новое удостоверение личности. Странное чувство – умирать заживо, стирать себя прежнюю.
Телефон завибрировал. Очередная новость: «Разыскивается пропавшая владелица антикварного магазина». Под заголовком – ее фотография и комментарий Виктора: «Я просто хочу найти свою бывшую жену. Я изменился. Хочу попросить прощения.»
Она горько усмехнулась. Виктор всегда умел играть на публику. Добрый, кающийся муж ищет пропавшую супругу – какой прекрасный образ для прессы.
Но она знала правду. Знала по сообщениям, которые приходили каждый день, она понятия не имела откуда у него был номер:
«Я найду тебя.»
«Ты не сможешь прятаться вечно.»
«Помнишь, что я сделал с той девушкой? С тобой будет хуже.»
Однажды утром она проснулась от странного предчувствия. Включила новости и замерла: ее старый дом сгорел дотла. «Предположительно, короткое замыкание,» – говорил пожарный инспектор в камеру.
Анна знала – это послание. Виктор показывал, что от прошлой жизни не должно остаться следа.
Что ж, она была согласна.
В тот же день она купила билет в Санкт-Петербург. Сняла квартиру в спальном районе, устроилась консультантом в магазин винтажной одежды. Елена Воронова начала свою жизнь.
А потом пришло письмо от дочери. Настоящее, бумажное, отправленное на адрес старой подруги:
«Мама, прости за часы и за записки. Я узнала о его освобождении случайно – моя подруга работает в системе. Я не могла рисковать, предупреждая тебя напрямую. Он следил за всеми моими контактами. Надеюсь, ты в безопасности. Не пытайся со мной связаться – так будет лучше для нас обеих. Я люблю тебя.»
Анна прижала письмо к груди. Ее девочка. Ее умная, заботливая девочка.
Вечером она сидела в маленьком кафе на Невском. Те самые часы лежали перед ней – теперь они шли безупречно, отсчитывая секунды ее новой жизни.
За соседним столиком молодая пара строила планы на будущее. Официантка напевала что-то себе под нос, протирая стаканы. В окно барабанил дождь.
Телефон завибрировал в последний раз. Сообщение с незнакомого номера: «Ты жива. Я знаю это.»
Анна улыбнулась и опустила телефон в чашку с кофе. Потом достала из сумки новый – с другим номером, другим именем, другой жизнью.
— Что-нибудь ещё? – спросила подошедшая официантка.
— Да, – ответила Елена Воронова. – Мне, пожалуйста, ещё один американо. И пирожное. Сегодня особенный день.
Часы на стене показывали начало шестого. Время новой жизни. Время без страха.
А где-то в другом городе Виктор продолжал свою охоту, не подозревая, что его добыча давно мертва. Анна умерла в тот день, когда получила его первое сообщение.
Елена поправила рыжую прядь и улыбнулась своему отражению в витрине. У нее была целая жизнь впереди.
И эта жизнь принадлежала только ей.
