— Ну что, пора решать, — свекровь, Раиса Николаевна, поправила очки на носу и осмотрела всех за столом. — Квартиру продаём или нет?
За этим столом в их небольшой кухне собрались все главные игроки, она сама, её сын Слава, его жена Оля и отец семейства — Пётр Иванович, который, правда, больше молчал, чем участвовал в обсуждении.
Оля внимательно смотрела на мужа, пытаясь уловить хоть намёк на поддержку. Ещё когда эта идея только возникла, ей казалось, что всё логично, продать старую двушку свекрови, добавить их накопления и купить просторную квартиру для всех. Это был общий проект. Их общий дом. Но чем дальше заходили разговоры, тем больше она начинала сомневаться в этой «общности».
— Конечно, продаём, — согласился Слава. — Сами же говорили, что тесновато.
— Вот именно! — подхватила Оля, радуясь, что муж вроде бы на её стороне. — Мы же сможем позволить себе нормальную квартиру, где будет место для всех хватать. Тем более, мама, тебе самой будет лучше в новом доме, без вечных проблем с трубами и старыми батареями.
— Разумеется, дорогая, но тут важный вопрос, на кого будем оформлять жильё?
Оля едва не поперхнулась. Вот оно.
— Как на кого? — осторожно спросила она. — На нас со Славой, конечно.
Муж напрягся. Оля заметила, как он промолчал. Не к добру.
— На Славу, — спокойно ответила свекровь, словно это было очевидно.
Тишина.
Оля стараясь не выпалить всё, что у неё на языке.
— Подожди, а почему только на Славу? — наконец сказала она, следя за выражением лица мужа.
Раиса Николаевна удивлённо взглянула на неё.
— Ну, как тебе сказать… Деньги в основном мои, из продажи квартиры. Да и, если вдруг что, пусть всё останется у нас. Ты же хорошая девочка, тебя это не должно смущать.
— В смысле «если вдруг что»? — Оля почувствовала, что ей это всё начинает не нравится.
Слава посмотрел на неё, потом на мать. Между ними будто натянулась невидимая нить.
— Оль, ну, чего ты завелась? — Слава говорил миролюбиво, но его голос звучал так, будто он уговаривает ребёнка не капризничать.
Оля стояла у окна, скрестив руки на груди, и смотрела в серый февральский двор. Там, у подъезда, дед с маленьким мальчиком лепили кривоватого снеговика, и это раздражало ещё больше. Вот бы всё в жизни было так просто, взял, слепил, переделал, если не нравится. Но в их случае всё явно пошло не так.
— Я завелась? — Оля развернулась к мужу, её голос сорвался на смешок. — Ты серьёзно? Ты сейчас хочешь сделать вид, что всё в порядке?
— Да что такого? — Слава пожал плечами. — Деньги-то мамины, логично, что квартира будет на мне.
— Ах, значит, ты теперь у нас сам по себе? — Оля медленно кивнула, почувствовав, как внутри всё сжимается. — Получается, это не наш дом, а мамино наследство?
— Ну зачем ты так? — Слава устало потёр лицо.
— А как мне ещё? — Она подошла ближе, заглянула ему в глаза. — Ты понимаешь, что, если что-то случится, я буду никто в этой квартире?
— Да не случится ничего! — махнул он рукой.
— Конечно, — Оля кивнула. — Ведь семьи никогда не распадаются. Никогда не бывает, что кто-то остаётся у разбитого корыта.
Слава замялся. Он не был дураком, понимал, к чему она клонит. Но, как всегда, предпочитал делать вид, что никаких проблем нет.
— Я же не предлагаю тебе развод.
— Ага, но и гарантий никаких мне не даёшь.
Слава выдохнул, потупил взгляд.
— Мамина квартира, мамины деньги… Оль, она и так делает нам подарок.
— Нам? — Она рассмеялась, но в этом смехе не было радости. — Нет, Слава, она делает подарок тебе. А я так, в качестве приложения.
— Да брось ты…
— Нет, не брошу, — Оля резко развернулась. — Скажи мне честно, если бы не её деньги, ты бы хотя бы предложил, чтобы квартира была оформлена на нас обоих?
Он замялся.
— Ну… если бы мы покупали её вместе…
— Поняла, — Оля резко выдохнула.
Тишина повисла между ними. Где-то в соседней комнате кашлянула свекровь — Оля даже не сомневалась, что та подслушивает.
— Оль, давай не ссориться, — Слава попробовал взять её за руку, но она отстранилась.
— Уже поздно, — прошептала она и вышла из комнаты.
Она не знала, чем всё это закончится. Но одно было ясно, теперь эта квартира никогда не станет её домом.
В комнате за стеной Слава тихо переговаривался с матерью. Оля даже не пыталась подслушивать — всё и так было понятно.
— Олечка, ну чего ты дуешься? — неожиданно раздался голос свекрови у неё за спиной.
Оля повернулась. Раиса Николаевна стояла в дверях, сложив руки на груди, и смотрела на неё с той самой снисходительной улыбкой, от которой у Оли всегда сводило скулы.
— Не дуюсь, — спокойно ответила она.
— Ну, конечно, конечно… Просто ты должна понимать, это ведь деньги мои. Квартира, купленная на них, должна остаться в семье.
— Семья — это я и Слава. Или у нас разные понимания семьи?
Свекровь вздохнула.
— Ну что ты такое говоришь? Конечно, ты тоже часть семьи… Но, понимаешь, сегодня ты с нами, а завтра, не дай бог, передумаешь, уйдёшь… А квартира останется.
— То есть вы уже готовите Славе запасной аэродром? — Оля усмехнулась, хотя внутри всё сжалось.
— Да не в этом дело… — Раиса Николаевна наклонила голову. — Просто у нас так принято. Это нормально.
— Это несправедливо, — твёрдо сказала Оля.
Свекровь не ответила. Она только пожала плечами, давая понять, что разговор для неё закончен.
— Ладно, Олечка, не дуйся, — напоследок кинула она и вышла.
Вскоре на кухню зашёл Слава. Он сел напротив, тяжело вздохнул.
— Ну что ты опять начала с мамой?
— Слав, давай без этого, — устало ответила Оля.
— Оль, ну а как иначе? Квартира её, деньги её, почему мы должны навязывать ей свои правила?
Она посмотрела на него внимательно, долго.
— Слав, а ты понимаешь, что для меня это значит?
Он промолчал.
— Я переезжаю в дом, в котором ничего не принадлежит мне. Если у нас будут дети, я буду воспитывать их в квартире, которая полностью под контролем твоей матери. Я живу в месте, где мне каждый день будут напоминать, что я тут временно.
Слава потеребил край скатерти.
— Да никто не говорит, что ты тут временно…
— Говорит, Слав, — перебила она. — Каждый раз, когда я пытаюсь сказать, что эта квартира должна быть общей, мне дают понять, что я в ней просто гостья.
— Ну не утрируй…
— То есть ты считаешь, что всё нормально? — Оля села ровнее.
— Ну… — он снова замялся. — Это же не значит, что я тебя меньше люблю.
Она горько усмехнулась.
— Да при чём тут любовь, Слава? Это про уважение. Про то, что я хочу быть с тобой на равных, а не чувствовать себя квартиранткой в доме твоей матери.
Слава снова замолчал. Оля видела, что он хочет сказать что-то утешительное, хочет, чтобы всё снова стало спокойно.
Но она больше не могла делать вид, что её это не касается.
— Я не хочу жить в квартире, которая мне не принадлежит, Слава, — тихо сказала она. — Либо мы делаем всё честно, либо я не вижу смысла в этом.
Слава долго молчал. Сидел напротив, что-то обдумывал. Оля знала этот взгляд — он искал выход, но, скорее всего, не для них обоих, а для себя.
— Оль, давай не будем рубить с плеча, — наконец выдал он. — Ну не нравится тебе этот вариант, но это ведь не значит, что мы не можем договориться.
Оля горько усмехнулась.
— Договориться? Ты понимаешь, что это не вопрос комфорта или настроения?
— Но почему ты так упёрлась? — вздохнул он. — Ну какая разница, на кого оформлена квартира, если мы будем там жить вместе?
Она посмотрела на него внимательно.
— Хорошо, — кивнула она. — Давай тогда сделаем так, оформим её на меня. Какая разница, если мы будем жить там вместе?
Слава напрягся, как будто она предложила нечто неслыханное.
— Ну… это другое.
— В смысле?
Он снова замялся.
— Ну, понимаешь, мама вложила свои деньги.
— А я вложила в тебя всю свою жизнь, — резко ответила она.
Слава вздохнул, провёл рукой по лицу.
— Оль, я не хочу, чтобы мы из-за этого ссорились.
— А я не хочу жить в доме, где меня считают временной.
Он посмотрел на неё с каким-то отчаянием.
— Так что ты предлагаешь?
Оля глубоко вдохнула.
— Мы оформляем квартиру на нас двоих. Или я не переезжаю.
Он молчал. За дверью раздался осторожный шорох — свекровь снова подслушивала.
— Мамина реакция будет не очень, — тихо сказал он.
Оля усмехнулась.
— А твоя?
Он долго смотрел на неё, потом отвёл взгляд.
И в этот момент она поняла — он не выберет её. Никогда. Он не хотел брать ответственность, не хотел противостоять матери. Он просто хотел, чтобы всё оставалось, как есть, и чтобы его никто не трогал.
— Я подумаю, — наконец сказал он.
Оля спокойно улыбнулась. Она уже знала ответ.
— Не надо.
— Куда ты? — спросил Слава.
— Домой.
— Но… это и есть твой дом.
Оля посмотрела на него, потом бросила взгляд на закрытую дверь, за которой стояла его мать.
— Нет, Слав. Это твой дом.
Она развернулась, пошла в спальню, стала собирать вещи.
Он не остановил её. Даже не сказал ни слова.
