— Соня, ты же понимаешь, что так больше продолжаться не может? — Тамара Степановна поставила чашку на стол с такой силой, что чай выплеснулся на белоснежную скатерть. — Даша совсем одна, без поддержки. А ты…
— А я что? — София медленно подняла взгляд от ноутбука. — Я плачу ипотеку за нашу с Никитой квартиру. И это только моя зарплата. Где, кстати, деньги с его последней премии?
Тамара Степановна отвернулась к окну. На девятом этаже городская суета казалась далекой и нереальной, как и весь этот разговор.
— Никита — мой сын. Он сам решает, как распоряжаться своими деньгами.
— Нашими деньгами, — София захлопнула ноутбук. — Мы семья. Или я что-то путаю?
В последнее время такие разговоры участились. София чувствовала, как внутри растет глухое раздражение — не только на свекровь, но и на мужа, который словно специально задерживался на работе в дни визитов матери.
— Даша без работы уже третий месяц. Ты хочешь, чтобы она потеряла квартиру? — Тамара Степановна повернулась, и София заметила, как дрожат её руки.
— А вы хотите, чтобы мы потеряли свою?
Звук открывающейся входной двери прервал их разговор. Никита, как всегда, пытался незаметно проскользнуть в спальню, но София успела перехватить его в коридоре.
— Мы можем поговорить?
Он кивнул, избегая смотреть ей в глаза. София почувствовала, как внутри всё сжимается от нехорошего предчувствия.
— Я проверила наш общий счёт. Никита, куда делись семьдесят тысяч?
В повисшей тишине было слышно, как на кухне Тамара Степановна с преувеличенным усердием гремит посудой.
— Соня, я всё объясню. Даше нужно было…
— Стоп. — София подняла руку. — Значит, это правда? Ты снял деньги без обсуждения со мной?
— Сонечка, — Тамара Степановна появилась в дверях кухни, — не устраивай драму. Дети должны помогать друг другу.
— Я не ваш ребёнок, Тамара Степановна. И эти деньги предназначались для другого.
София прошла в спальню и достала из шкафа дорожную сумку. Руки дрожали, но движения были чёткими, отработанными — словно она готовилась к этому моменту.
— Соня, подожди! — Никита схватил её за руку. — Давай поговорим.
— О чём? О том, как ты тайком снимаешь наши общие деньги? Или о том, что твоя сестра в двадцать пять лет не может найти работу, потому что вы все её опекаете?
— Она просто не может сейчас…
— Не может что? Быть взрослой? — София резко выдернула руку. — Знаешь, что самое обидное? Я ведь догадывалась. Видела, как ты прячешь телефон, когда приходят сообщения из банка. Просто не хотела верить.
Тамара Степановна шагнула в комнату:
— София, ты преувеличиваешь. Семьдесят тысяч — не такая большая сумма.
— Дело не в сумме. — София застегнула сумку. — Дело в доверии. И в том, что я, похоже, единственная, кто здесь пытается жить в реальном мире.
Она вышла из спальни, оставив Никиту и его мать в оцепенении. В прихожей на секунду задержалась, достала из сумочки связку ключей.
— Передай Даше, пусть хотя бы резюме научится составлять. В двадцать пять пора бы уже.
Ключи глухо звякнули о полку в прихожей.
Антон поставил перед Софией чашку кофе:
— И давно это продолжается?
— Честно? Наверное, с самого начала. — София обхватила чашку ладонями, грея замёрзшие пальцы. — Просто я не хотела замечать.
Офис уже опустел — только в дальнем углу пара программистов увлечённо обсуждала какой-то проект. София была благодарна Антону за то, что он не стал звать её в кафе. Здесь, среди привычных стен и запаха кофе, думалось яснее.
— Знаешь, что самое странное? — она отхлебнула горячий напиток. — Эти семьдесят тысяч — только верхушка айсберга. Я проверила все наши счета за последний год.
Антон присел на край стола:
— И что нашла?
— Регулярные снятия наличных. Небольшие суммы, но если сложить… — София открыла файл на ноутбуке. — Смотри. Каждый месяц от пятнадцати до тридцати тысяч. Всегда разные суммы, всегда наличными.
— А Никита что говорит?
— Он звонил весь вечер. Я не брала трубку. — София провела рукой по лицу. — Знаешь, что самое обидное? Если бы он просто сказал… Если бы мы обсудили это…
— Но тогда бы пришлось признать, что его сестра — взрослый человек с проблемами. — Антон покачал головой. — И что её нужно не опекать, а…
— А дать ей возможность научиться решать эти проблемы самостоятельно. — София закрыла ноутбук. — Слушай, а ведь это началось после той истории с её увольнением. Помнишь, я рассказывала?
Антон кивнул:
— Когда она поругалась с начальником?
— Якобы поругалась. — София нахмурилась. — Знаешь, я ведь тогда не придала значения… Она говорила, что он к ней приставал. Но версии всё время менялись. То он делал намёки, то прямо предлагал… А потом вдруг выяснилось, что она просто не справлялась с работой.
— И сразу после этого начались регулярные снятия наличных?
София открыла файл с выписками:
— Да, точно. Первое снятие — через неделю после её увольнения. Тридцать тысяч.
— А что если… — Антон задумчиво постучал пальцами по столу. — Что если дело не только в неспособности найти работу? Что если она влезла во что-то серьёзное?
София почувствовала, как по спине пробежал холодок:
— Думаешь, долги?
— Или что-то похуже. — Антон пожал плечами. — Люди часто придумывают истории про харассмент, чтобы скрыть реальные проблемы.
В этот момент телефон София завибрировал — очередной звонок от Никиты. Но в этот раз она не стала сбрасывать.
— Да?
— Соня, — голос мужа звучал странно, — нам нужно поговорить. Это важно. Очень важно.
— О чём?
— Не по телефону. Пожалуйста.
София посмотрела на Антона, который с интересом наблюдал за разговором.
— Хорошо. Через час в нашем кафе.
Никита уже ждал её за столиком в углу. Перед ним стояла нетронутая чашка кофе. София невольно отметила, как осунулось его лицо за один день.
— Рассказывай.
Он судорожно сжал пальцы:
— Даша в беде. Серьёзной беде.
— Это я уже поняла. — София села напротив. — Сколько?
— Что?
— Сколько она должна? И кому?
Никита с удивлением посмотрел на жену:
— Как ты…
— Я не слепая, Никита. И не дура. Регулярные снятия наличных начались сразу после её увольнения. История с харассментом каждый раз звучала по-новому. Она явно что-то скрывает. Так сколько?
Он достал из кармана смятый лист бумаги. София развернула его и почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Восемьсот тысяч? — её голос дрогнул. — Ты серьёзно?
— Это не всё. — Никита опустил глаза. — Она взяла кредит. Под дикие проценты.
— У кого?
— Я не знаю точно. Какие-то серьёзные люди. Они уже начали угрожать.
София откинулась на спинку стула:
— И давно ты об этом знаешь?
— Месяц. Может, полтора. — Он провёл рукой по лицу. — Я пытался помочь, но суммы всё растут. А теперь они дали последний срок — неделя.
— А мама знает?
— Нет. — Никита покачал головой. — Я не мог ей сказать. Она бы…
— Она бы что? — София подалась вперёд. — Продала квартиру? Взяла кредит на себя? Господи, Никита, когда вы уже повзрослеете?
— Соня…
— Нет, правда. Ты скрывал от меня, что помогаешь сестре. Скрывал от матери, что сестра в беде. А Даша… — София вдруг замолчала. — Постой. А на что она взяла эти деньги?
Никита пожал плечами:
— Говорит, что хотела начать свой бизнес. Какой-то онлайн-магазин.
— И ты ей поверил? — София достала телефон. — Дашу видел недавно?
— Неделю назад. Она странная какая-то. Дёрганная.
София набрала номер:
— Антон? Помнишь наш разговор? Тут всё гораздо серьёзнее. Восемьсот тысяч долга. Якобы на бизнес, но…
Она выслушала ответ и побледнела:
— Ты уверен? Господи… Хорошо, я поняла. Спасибо.
Никита напряжённо смотрел на жену:
— Что?
— Антон говорит, у его знакомого в полиции была похожая история. Девушка взяла кредит якобы на бизнес. А на самом деле…
— Что?
— Играла. На бирже. Или в казино. Неважно. — София сжала переносицу пальцами. — Важно то, что твоя сестра не просто должна денег. У неё, похоже, зависимость.
Телефон Никиты звякнул сообщением. Он прочитал его и побелел:
— Даша пропала. Мама не может до неё дозвониться уже четыре часа.
София решительно встала:
— Поехали.
— Куда?
— К ней домой. Немедленно.
Дверь в квартиру Даши была приоткрыта. София переглянулась с Никитой и осторожно толкнула её.
Внутри царил хаос. Ящики выдвинуты, вещи разбросаны. На столе — ноутбук с разбитым экраном.
— Господи, — прошептал Никита, — что здесь произошло?
София быстро осмотрелась:
— Похоже, она что-то искала. Или от кого-то пряталась.
Она подошла к столу и подняла смятый листок бумаги. Расправила его.
— Никита, посмотри.
Это была распечатка с игрового сайта. История ставок. Суммы росли как снежный ком — от нескольких тысяч до сотен тысяч рублей.
— Вот куда уходили деньги. — София покачала головой. — И не только твои. Судя по датам, она играла уже когда работала. Поэтому и придумала историю с харассментом — чтобы скрыть растрату.
В кармане Никиты зазвонил телефон. Он взглянул на экран и побледнел:
— Это она.
София схватила его за руку:
— Включи громкую связь.
— Даша? Где ты? — голос Никиты дрожал.
В трубке послышались всхлипы:
— Кит… я всё испортила. Всё-всё испортила.
— Даша, скажи, где ты?
— Я… я не могу больше. Они сказали… — её голос прервался рыданием. — Они дали время до вечера. А я… я всё проиграла. Думала отыграюсь, а…
София выхватила телефон:
— Даша, послушай меня внимательно. Где ты сейчас?
— София? — в голосе Даши послышался страх. — Я… я на крыше. Тут так красиво… и спокойно.
У Софии похолодело внутри. Она знала этот тон — отрешённый, пустой.
— На какой крыше, Даша?
— Где всё началось. Мой первый офис… Я тогда думала, что смогу всё изменить.
София закрыла глаза, вспоминая:
— Бизнес-центр «Парус»?
— Да… — голос Даши стал совсем тихим. — Я просто хотела быть как ты. Успешной. Независимой. А теперь…
— Никита, вызывай полицию и скорую, — быстро скомандовала София. — Даша, не отключайся. Поговори со мной. Расскажи, как всё началось.
Пока они ехали, София не отпускала телефон. Говорила, говорила, говорила — о чём угодно, лишь бы Даша оставалась на связи. О своих первых неудачах, о страхе, о том, как важно признавать свои ошибки.
Когда они поднялись на крышу, Даша стояла у самого края. Ветер трепал её волосы, а в опущенной руке был зажат телефон.
— Не подходите! — крикнула она, делая шаг назад.
— Не буду. — София остановилась. — Но ты ведь понимаешь, что это не выход?
— А что выход? — Даша горько усмехнулась. — Тюрьма? Позор? Мама этого не переживёт.
— Переживёт. — София говорила спокойно, хотя сердце готово было выпрыгнуть из груди. — Потому что любит тебя. Как и Никита. Как и я.
— Ты? — Даша удивлённо посмотрела на неё. — Ты же меня презираешь…
— Нет. Я злилась. На ложь, на воровство. Но не на тебя. Ты моя семья, Даша. И мы справимся.
София сделала маленький шаг вперёд. Потом ещё один.
— Как? — в голосе Даши звучало отчаяние. — Там же огромная сумма…
— Продадим мою машину. Возьмём кредит в нормальном банке. Придумаем что-нибудь. — София протянула руку. — Главное — быть честными друг с другом. Хватит секретов. Хватит вранья.
Даша всхлипнула:
— Я так устала врать…
Когда полиция и скорая поднялись на крышу, София уже обнимала рыдающую Дашу, а Никита стоял рядом, растерянно гладя сестру по голове.
Три месяца спустя они снова сидели на кухне. Тамара Степановна разливала чай, а Даша осторожно прихлёбывала из чашки.
— Завтра последнее занятие с психологом, — она смущённо улыбнулась. — Говорит, у меня хороший прогресс.
— А что с работой? — София отложила ноутбук.
— Собеседование в понедельник. Младший бухгалтер. — Даша покраснела. — Знаю, что должность не престижная, но…
— Это отличное начало. — София улыбнулась. — Главное — что ты сама её нашла.
Тамара Степановна тихо всхлипнула:
— Девочки, я перед вами обеими виновата. Всё думала, что лучше знаю… что защищаю…
— Мам, — Никита обнял её за плечи, — все мы были хороши. Главное — что поняли это вовремя.
София посмотрела на мужа с теплотой. За эти месяцы он изменился — словно повзрослел лет на десять. Наконец-то научился говорить «нет», отстаивать свои границы. Их границы.
— Кстати, — Даша достала из сумочки конверт, — вот первый взнос. Знаю, что это капля в море…
— Не в деньгах дело. — София взяла конверт. — А в том, что ты взяла ответственность за свою жизнь.
Тамара Степановна вдруг выпрямилась:
— А давайте я квартиру продам? Всё равно она слишком большая для меня одной…
— Нет! — хором ответили все трое.
И рассмеялись — впервые за долгое время легко и искренне.
