— Что значит не поедешь? — Татьяна Викторовна поправила очки и поджала губы. — Рома, объясни жене, что так делать нельзя.
Анна смотрела в окно на серый февральский день. Снег с дождем превратил двор в кашу. До лета оставалось четыре месяца, а она уже знала — отпуск снова превратится в кошмар.
— Мам, давай не сейчас, — Роман попытался отложить неприятный разговор, но Татьяна Викторовна уже завелась.
— Когда, если не сейчас? Я путевки забронировала, первый взнос внесла. Три недели на море, в том самом пансионате, где мы с папой каждый год отдыхали. Я все продумала — и питание, и комнаты… А она, видите ли, не поедет!
Анна развернулась от окна:
— Я не против моря. Я против того, чтобы ехать туда втроем. В прошлом году мы уже пробовали. И чем все закончилось? Я готовила, убирала, стирала. Какой это отдых?
— Господи, ну что за претензии? — всплеснула руками свекровь. — Нормальная женщина радуется, когда может позаботиться о семье. А ты…
— А я ненормальная, да? — тихо спросила Анна.
Роман смотрел в телефон, делая вид, что очень занят. Как всегда — ни туда, ни сюда. Маменькин сын, которому проще промолчать, чем занять четкую позицию.
Четыре месяца спустя
Анна проснулась от духоты. Июньское солнце превратило съемную квартиру в Геленджике в финскую сауну. Кондиционер натужно гудел, но не справлялся. На кухне громыхала посудой Татьяна Викторовна — готовила завтрак, попутно комментируя каждое свое действие, чтобы все слышали, какая она заботливая свекровь.
— Анечка! — раздался ее голос. — Ты встала? Иди, поможешь мне с блинчиками.
Анна посмотрела на часы — семь утра. Первый день отпуска, а выспаться уже не удалось.
— Сейчас, — отозвалась она, чувствуя, как внутри поднимается глухое раздражение.
На кухне Татьяна Викторовна колдовала над тестом. Белый фартук, уложенные волосы — само совершенство. Она всегда умела произвести впечатление.
— Ты бы причесалась, — заметила свекровь вместо приветствия. — И халат накинула. Неприлично в таком виде…
Анна опустила глаза на свою футболку и шорты. Вполне нормальная домашняя одежда для курорта. Но у Татьяны Викторовны были свои представления о приличиях.
День покатился по накатанной колее. После завтрака — уборка. Потом — магазин за продуктами. Пляж откладывался на потом, потому что «нужно вещи разобрать», «обед приготовить», «окна помыть — посмотри, какие грязные».
К вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, Анна наконец-то вырвалась к морю. Села на гальку, обхватив колени руками. Волны набегали на берег, принося прохладу.
— Красиво, правда? — Роман присел рядом, протянул бутылку пива.
— Очень, — кивнула Анна. — Жаль только, что я его целый день только из окна видела.
— Ну мам же старается…
— Для кого она старается, Ром? Для себя. Ей нужно чувствовать себя незаменимой. А мы все — массовка в ее спектакле.
Роман отхлебнул пива:
— Ты преувеличиваешь. Она просто заботится.
— Нет, милый. Она не заботится. Она контролирует. И ты ей в этом потакаешь.
Домой возвращались молча. У подъезда столкнулись с соседкой — приветливой старушкой с первого этажа.
— Отдыхаете? — улыбнулась она.
— Отдыхаем, — ответил Роман.
— Кто как, — добавила Анна.
Ночью она долго не могла уснуть. В соседней комнате Татьяна Викторовна смотрела сериал, не убавляя звук. Роман посапывал рядом. За окном шумело море — настоящее, живое, зовущее.
Утром все повторилось. Ранний подъем, готовка, уборка. Татьяна Викторовна командовала парадом, Роман отсиживался на балконе с ноутбуком — «срочная работа, ты же понимаешь».
К обеду Анна почувствовала, что еще немного — и взорвется. Села на кухне, достала блокнот. Составила список:
«1. Встаю в 7:00 2. Готовлю завтрак 3. Убираю посуду 4. Иду в магазин 5. Готовлю обед 6. Стираю 7. Глажу 8. Готовлю ужин»
Посмотрела на список. Усмехнулась. Вырвала страницу, скомкала, выбросила.
А потом взяла и не встала в семь утра.
Проснулась в девять. За окном шумело море, на кухне — Татьяна Викторовна. Анна потянулась, улыбнулась и… осталась в постели.
— Анечка! — раздался голос свекрови. — Ты что, еще спишь?
— Да, — спокойно ответила Анна. — Я в отпуске.
— Но завтрак…
— А что завтрак? Вы взрослые люди. Справитесь.
В квартире повисла тишина. Даже море, казалось, притихло.
Анна встала в одиннадцать. Приняла душ, нарядилась в новый сарафан. Прошла мимо офигевшей свекрови, налила себе кофе.
— Я на пляж, — сообщила она. — Вернусь… когда вернусь.
— А обед? — пискнула Татьяна Викторовна.
— А что обед? — пожала плечами Анна. — Я в отпуске. Поем в кафе.
Море встретило ее прохладой и покоем. Она плавала, загорала, читала книгу. В обед действительно пошла в кафе. Потом гуляла по набережной. Купила себе большое мороженое и новую шляпу.
Домой вернулась к ужину. На кухне царил разгром — гора немытой посуды, крошки на столе. Татьяна Викторовна с красным от плиты лицом что-то помешивала в кастрюле.
— Как отдохнула? — процедила она.
— Замечательно, — улыбнулась Анна. — Просто замечательно.
Вечером разразился скандал.
— Это что за демарш? — возмущалась свекровь. — Мы тут с ног сбились, а она…
— А что я? — спокойно спросила Анна. — Я приехала отдыхать. Вот и отдыхаю.
— Но так же нельзя! Кто будет…
— Кто будет — что? Готовить? Убирать? А почему это должна делать я? Почему вы решили, что отпуск — это когда я вас обслуживаю?
— Рома! — Татьяна Викторовна повернулась к сыну. — Скажи ей!
Роман молчал. Первый раз в жизни он видел жену такой… другой.
На следующий день Анна снова проснулась поздно. Снова ушла на пляж. Вернулась к вечеру — загорелая, спокойная, отдохнувшая.
А на четвертый день она купила билет на поезд.
— Ты куда? — опешил Роман, увидев, как она собирает чемодан.
— Домой.
— Но у нас еще две недели…
— У вас — да. У меня — нет. Я свой отпуск уже отгуляла.
Она уехала рано утром. Татьяна Викторовна не вышла проводить — демонстративно закрылась в комнате. Роман довез до вокзала, помялся на перроне:
— Может, останешься?
— Нет, милый. Ты оставайся. Отдыхай с мамой. А мне хватит.
Поезд увозил ее на север. За окном мелькали станции, городки, поля. Анна смотрела в окно и улыбалась. Впервые за долгое время она чувствовала себя… свободной.
Телефон взорвался сообщениями на второй день ее отъезда. Роман писал, что без нее все не так. Что мама злится, что он скучает, что…
«Вот и хорошо», — подумала Анна. — «Пусть привыкают».
Две недели спустя
Роман вернулся домой похудевший и притихший. Татьяна Викторовна прислала сухое сообщение, что в следующий раз поедет отдыхать сама.
— Знаешь, — сказал вечером Роман, — я, кажется, многое понял.
— Да? — Анна подняла бровь. — И что же?
— Что мы с мамой… мы правда перегнули. Ты не обслуга. Ты… ты просто хотела отдохнуть.
Анна молчала. За окном шел дождь — теплый, летний. Пахло мокрой землей и цветами.
— Может… может, в следующий раз поедем вдвоем? — тихо спросил Роман. — Только ты и я?
Анна улыбнулась:
— Может быть. Посмотрим.
Она не стала говорить, что уже присмотрела путевку в Турцию. Одноместный номер, все включено. Пусть это будет сюрпризом.
А море… Море никуда не денется. Оно будет ждать. Главное — научиться плавать самой, не держась за чужие руки.
Море волнуется раз… Море волнуется два… Море волнуется три…
