Не было в Москве ни до него, ни после, более страшного человека чем боярин Федор Юрьевич Ромодановский. Он праздновал за царским столом рождение Петра, а ушел из жизни незадолго до кончины самого императора. Сподвижник, во многом учитель, Петра Великого носил необычайный и неслыханный титул – князь-кесарь, и его распоряжения, подчас, были обязательными для самого государя.
Впрочем, Петр такое обязательство взял на себя добровольно. Его доверие к Ромодановскому было безграничным, этого боярина он знал с рождения, тот был одним из первых, кого увидел только что народившийся младенец. Федор Юрьевич оказался одним из десяти человек, кого царь Алексей Михайлович пригласил на родильный стол в Грановитую палату по случаю рождения Петра Алексеевича.
Ромодановские – род старинный. Да не просто древний, а Рюриковичи. Таким происхождением не могла похвастать даже правящая династия Романовых. Согласно Бархатной книге, в которую вносились все знатные роды России, когда-то князь Иван Всеволодович получил в удел от своего брата великого князя Ярослава Всеволодовича в удел Стародуб.
С тех пор эта линия носила именование князей Стародубских. У одного из них, Федора Андреевича, в середине XVвека родился пятый сын Василий Федорович, который получил прозвание Ромодановского и стал первым с этой фамилией.
Таким образом род был знатный, но не самым видным, пока на российском престоле были представители старшей, прямой, линии Рюриковичей. Ромодановские считались, причем по официальным книгам, родом второго разряда. Пока на трон не взошли Романовы – при них значение рода стало стремительно расти.
Уже дед Федора Юрьевича, Иван Иванович, при царе Михаиле Федоровиче вначале стал стольником, а потом и боярином. Ровно также происходит с отцом Юрием Ивановичем, а потом и с самим будущим князем-кесарем.
Стоит сказать, что стольник – уже высокий титул на Руси, входит в Боярскую Думу, а ближний стольник по статусу стоял даже выше просто боярина. Федор Юрьевич был и боярином, и ближним стольником одновременно. Выше в то время уже и придумать было сложно и будет оставаться ближним стольником до самой кончины в 1717 году, когда уже даже графы появляться начали. Но он-то уже князь!
Ромодановский честно служил всем государям – и Алексею Михайловичу, и Федору Алексеевичу, и правительнице Софье. Но когда стал подрастать Петр Алексеевич симпатии оказались на стороне юного, умного и деятельного юноши. Софья это видела, но ни она, ни ее ближайшие сподвижники даже и не помышляли, как им навредить за это боярину.
А тот всячески поддерживал увлечения царя-подростка, видя в них элемент обучения. Более того – сам принимал участие в потешных забавах юного Петра. А тот сделал его главнокомандующим всеми Преображенскими войсками, в шутку, но с известной долей серьезности, называл «царем и государем Плехсбурским».
Относительно недавно историк и краевед Москвы Федор Дядичев наткнулся на записи Ромодановского, которые, по всей видимости, были наставлением своим детям.
«Задумал государь армию свою личную собрать, вдруг пригодится. А кому управлять? Правильно, угадали. Пришлось на работу ездить из центра Москвы до села Преображенского, где мои новоявленные подопечные денно и нощно тренируются, маршируют и прочей военной мудрости набираются», — приводит выдержки записей Ромодановского в современном переводе Дядичев.
Записи очень хорошо объясняют почему князь встал на сторону Петра – Ромодановский видел в нем человека, который осуществит задуманные еще его отцом и братом Федором преобразования, к которым те только приступили, но не успели завершить.
Тут надо отметить, что сам Федор Юрьевич так до конца жизни в домашнем обиходе и жил привычным образом, как старомосковский боярин иноземных кафтанов и париков не носил. Это все он считал лишь внешним проявлением, а вот суть петровских преобразований поддерживал. Теперь понятно почему князь встал на сторону Петра в его противостоянии с Софьей. После победы над ней государь именно Ромодановскому поручит надзор за царевной.
И не только за ней. Всякий раз покидая столицу Петр вместо себя в управление государством оставлял Ромодановского. Впервые это случилось еще в Азовском походе, для чего Федору Юрьевичу был присвоен неслыханный доселе титул – князь-кесарь.
«Править Москву, и всем боярем и судьям прилежать до него, Ромодановского, и к нему съезжаться всем и советовать, когда он похочет», — говорилось в указе Петра.
Сам он также демонстративно проявлял особое почтение к Ромодановскому, беспрекословно выполнял его приказы, из похода, а потом и во время Великого посольства, присылал отчеты как подчиненный своему начальнику. Даже в своих письмах царь называл князя-кесаря «min herr Kenih» — мой король.
Столь беспрецедентные полномочия оправдались в 1698 году во время Стрелецкого бунта.
«Кстати, о стрельцах окаянных. Одели их, обули, офицеров поставили образованных из немцев, а они всё за своё. То не нравится, сё не нравится. А как только Петруша наш заграницу уехал – давай хулиганить», — пишет в своих наставлении-мемуарах Ромодановский.
Бунт с помощью войск Лефорта и Гордона подавили. Зачинщиков князь-кесарь нашел и покарал. Но срочно вернувшемуся на родину Петру этого показалось мало, и, это, пожалуй, единственный случай, когда попенял Ромодановскому на мягкость. Пошли новые аресты и жестокие пытки.
А между тем мягкотелым князя-кесаря назвать было нельзя. Он зорко и строго следил, чтобы никто не смел на царя и его преобразования и рта раскрыть. Розыск всегда был жестоким, с применением пыток. При этом не жалел даже своих родственников, если оказывались причастными к преступлениям. Когда зять Абрам Лопухин оказался уличен в заговоре, то не только подвергся пыткам, но и был казнен.
Преображенский приказ, которым руководил Ромодановский, из потешного учреждения превратился в первую в России спецслужбу. После кончины Федора Юрьевича его переименуют, и он станет известен как Тайная канцелярия.
Авторитет Ромодановского у Петра был непререкаемый. Известно, что даже все звания – капитана-бомбардира или, много позже, чин вице-адмирала, Петр получал по указам подписанными князем-кесарем, ему же соратники реформатора и подавали представления на награды Петру.
Со временем, в виду преклонного возраста, Федор Юрьевич стал отходить от государственных дел. Но неизменно оставлял в своих руках Преображенский приказ и дело охраны государства и царя до самой своей кончины 17 октября 1717 года.
Так он выполнил наказ Алексея Михайловича, который умирая велел ему хранить Петра и Россию.
