— Нет, мам, я больше не могу так жить, — Анна провела пальцем по ободку чашки, избегая прямого взгляда Валентины Петровны. — Это уже третий раз за год, когда он…»задерживается» в городе.
— Анечка, милая, но ведь у него ответственная должность. Ты же понимаешь, что…
— Что? — Анна резко подняла глаза. — Что я должна понимать? Что мой муж уже полгода живет на два дома? Или что весь город уже в курсе его романа с этой… — она запнулась, — с этой Полиной?
Старая кухня, знакомая до последней трещинки на кафеле, вдруг показалась чужой и холодной. Солнечный свет, падающий через занавески, которые Анна когда-то так старательно выбирала, теперь казался насмешкой над её наивностью.
— Доченька, — Валентина Петровна пересела ближе, положила свою руку на дрожащие пальцы невестки. — Ты же знаешь, что Кирилл любит тебя и детей. Это просто… временное помутнение.
Анна резко отдернула руку, словно обжегшись. Чашка звякнула о блюдце, расплескав остывший чай.
— Временное? А вы знаете, что он снял для неё квартиру? В том самом «элитном» комплексе, куда мы с ним когда-то мечтали переехать? — её голос дрожал. — Я вчера случайно увидела их вместе. Они выходили из мебельного магазина. Она выбирала шторы, представляете?
Валентина Петровна побледнела. В её глазах мелькнуло что-то похожее на боль, но она быстро справилась с собой.
— Аня, послушай…
— Нет, это вы послушайте, — Анна встала, опираясь руками о стол. — Я больше не буду делать вид, что ничего не происходит. Хватит. Я подаю на развод.
В наступившей тишине было слышно, как на втором этаже играют дети. Смех Машеньки, топот Димкиных ног — такие родные, такие беззаботные звуки.
— Ты не можешь так поступить с детьми, — Валентина Петровна тоже поднялась. — Подумай о них! Им нужен отец.
— А какой отец им нужен? Который приезжает раз в две недели с подарками и чувством вины? — Анна горько усмехнулась. — Который пропустил день рождения собственной дочери, потому что был «очень занят»?
Валентина Петровна молчала, перебирая кружевную салфетку дрожащими пальцами.
— Знаете, — продолжила Анна тише, — я ведь долго не хотела верить. Все эти «срочные совещания», «важные встречи»… Я делала вид, что не замечаю новые рубашки, которые я не покупала. Духи, которыми пахло от его пиджака… — она сглотнула. — Но вчера… вчера я увидела, как он на неё смотрит. Так, как когда-то смотрел на меня.
— Аня…
— Нет, дайте договорить. Я устала, мама. Устала притворяться, что всё хорошо. Устала улыбаться на людях и плакать по ночам. Устала объяснять детям, почему папа так редко бывает дома.
В дверном проёме появилась взъерошенная голова Димки:
— Мам, а когда папа приедет? Он обещал научить меня кататься на велосипеде.
Анна замерла, чувствуя, как к горлу подкатывает комок. Валентина Петровна поспешила к внуку:
— Димочка, иди поиграй с сестрой. Мы с мамой разговариваем.
Когда шаги мальчика стихли на лестнице, Валентина Петровна повернулась к невестке:
— Аня, я понимаю твою боль. Правда, понимаю. Но развод — это не выход.
— А что выход? — устало спросила Анна. — Ждать, пока он наиграется? Пока эта… пока Полина не надоест ему? А потом что? Принять его обратно, будто ничего не было?
— Ты же знаешь, как у нас в городе относятся к разведённым женщинам…
— О да, — горько усмехнулась Анна, — об этом я наслышана. «Не смогла удержать мужа», «сама виновата»… Знаете что? Пусть говорят. Я больше не собираюсь жить ради чужого мнения.
Она подошла к окну. Старая яблоня, посаженная ещё её бабушкой, роняла последние осенние листья. Когда-то под этой яблоней Кирилл впервые поцеловал её. Тогда казалось, что их любовь будет вечной.
— Что ты будешь делать? — тихо спросила Валентина Петровна. — У тебя нет работы, дети…
— Найду работу. Открою своё дело. Я же не просто так училась на кондитера, — Анна повернулась к свекрови. — Помните, как вы всегда хвалили мои пирожные?
— Но это несерьёзно! Как ты собираешься…
— А вот это уже моя забота, — твёрдо сказала Анна. — Я не прошу у вас помощи. Просто… не мешайте мне.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось имя «Кирилл». Анна смотрела на мигающий дисплей, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Не будешь отвечать? — осторожно спросила Валентина Петровна.
— Нет. Пусть привыкает, — Анна отключила звук. — У меня есть дела поважнее.
Она достала из шкафа старую папку с рецептами.
— Что ты делаешь? — удивилась свекровь.
— Начинаю новую жизнь, — просто ответила Анна. — Знаете, бабушка всегда говорила: когда не знаешь, что делать — начни печь. В процессе обязательно придёт решение.
Её руки уже привычно доставали миски, муку, яйца. Эти движения успокаивали, возвращали почву под ногами.
— Я не узнаю тебя, — покачала головой Валентина Петровна. — Куда делась та тихая, послушная девочка, которая вышла замуж за моего сына?
— Она выросла, мама. Выросла и поняла, что быть тихой и послушной — не значит быть счастливой.
На кухне запахло ванилью и корицей. Этот аромат всегда напоминал Анне о доме, о детстве, о временах, когда всё было просто и понятно.
— Я не брошу тебя, — вдруг сказала Валентина Петровна. — Что бы ты ни решила… я буду рядом.
Анна замерла с венчиком в руке:
— Правда? Даже если я подам на развод?
— Даже если, — кивнула свекровь. — Ты мать моих внуков. И… — она запнулась, — ты мне как дочь, Аня.
Тесто медленно поднималось в миске, как поднималась в душе Анны решимость изменить свою жизнь.
— Знаете, — сказала она, раскатывая тесто, — я ведь давно мечтала открыть свою кондитерскую. Там, в старом доме на площади… Помните, где раньше была швейная мастерская?
— Но это же развалины!
— Ничего, — улыбнулась Анна. — Главное — начать. А там… будет видно.
В дверь позвонили. Обе женщины вздрогнули.
— Это Кирилл, — сказала Валентина Петровна. — Я узнаю его звонок.
Анна вытерла руки о фартук:
— Пусть входит. Всё равно нам нужно поговорить.
В прихожей послышались тяжёлые шаги. Анна выпрямила спину, расправила плечи. Она больше не чувствовала себя жертвой.
Кирилл появился на пороге кухни — красивый, уверенный в себе, с букетом её любимых лилий. Как будто цветами можно было всё исправить.
— Анют, прости, я… — он осёкся, увидев её взгляд.
— Проходи, — спокойно сказала она. — Нам нужно поговорить.
Валентина Петровна тихо вышла из кухни, прикрыв за собой дверь. Анна смотрела на мужа и впервые за долгое время не чувствовала боли. Только усталость и… облегчение?
— Я всё могу объяснить, — начал Кирилл.
— Не стоит, — перебила его Анна. — Я уже всё знаю. И про квартиру, и про Полину… Знаешь, что самое смешное? Я даже не злюсь больше.
Кирилл положил цветы на стол, провёл рукой по волосам — жест, который раньше так нравился Анне.
— Это ничего не значит, — сказал он. — Полина… это просто…
— Ошибка? — подсказала Анна. — Временное помутнение? Слабость? Можешь не продолжать, я уже слышала все эти оправдания. От твоей мамы.
— Аня, я люблю тебя и детей…
— Нет, Кирилл, — она покачала головой. — Ты любишь идею семьи. Идею верной жены, которая ждёт тебя дома. Но я больше не хочу быть идеей. Я хочу быть собой.
В открытое окно влетел прохладный ветер, зашелестел страницами рецептов на столе. Один листок упал на пол — старый, пожелтевший, с бабушкиным почерком.
— Что ты хочешь сказать? — напряжённо спросил Кирилл.
— Я подаю на развод.
Он рассмеялся — неуверенно, нервно:
— Брось, Ань. Ты же не серьёзно? Куда ты пойдёшь? Чем будешь заниматься?
— А вот это уже не твоя забота, — спокойно ответила она. — Я справлюсь.
— С двумя детьми? Без работы? В нашем городке? — он покачал головой. — Будь реалисткой, Ань.
Она вдруг поняла, что этот снисходительный тон, эта уверенность в её беспомощности — именно то, что держало её рядом с ним все эти годы.
— Знаешь что? — Анна взяла свежеиспечённое пирожное и протянула мужу. — Попробуй.
Кирилл растерянно взял угощение:
— При чём здесь…
— Просто попробуй.
Он откусил кусочек, и его глаза расширились:
— Это… потрясающе. Что там внутри?
— Карамельный крем с морской солью и миндальная начинка, — улыбнулась Анна. — Мой новый рецепт. И знаешь что? Такого нет ни в одной кондитерской города.
— Ты хочешь сказать…
— Да, я открываю своё дело. Помнишь тот старый дом на площади? Я уже договорилась об аренде.
Кирилл поставил недоеденное пирожное на стол:
— Ты с ума сошла? Это же развалины! Там нужен капитальный ремонт!
— Я знаю. И у меня есть план.
— План? — он снова рассмеялся. — Какой план, Ань? Ты никогда не занималась бизнесом!
— Зато я умею печь. И у меня есть мечта. А ещё, — она посмотрела ему в глаза, — у меня есть гордость. И я больше не хочу её терять.
В кухню заглянула Машенька:
— Папа! Ты приехал! — она бросилась к отцу. — А мы с Димкой такой замок из кубиков построили!
Кирилл подхватил дочь на руки, и Анна увидела, как дрогнуло его лицо.
— Машенька, солнышко, — мягко сказала она, — поднимись пока к брату. Мы с папой договорим и придём к вам, хорошо?
Когда девочка убежала, Кирилл тяжело опустился на стул:
— Ты правда всё решила?
— Да, — просто ответила Анна. — И знаешь… я не держу на тебя зла. Правда. Может, это и к лучшему. Я наконец-то поняла, чего хочу от жизни.
В кухне повисла тишина, нарушаемая только тиканьем старых часов — свадебного подарка Валентины Петровны.
— А как же дети? — тихо спросил Кирилл.
— Ты их отец. И всегда им будешь. Но, — она сделала паузу, — им нужен счастливый отец. И счастливая мать. А мы… мы уже не можем быть счастливы вместе.
Он поднял на неё глаза — растерянные, почти испуганные. Словно впервые увидел в ней не просто жену и мать своих детей, а человека со своими мечтами и желаниями.
— Я могу всё исправить, — сказал он. — Я порву с Полиной, клянусь…
— Нет, Кирилл, — покачала головой Анна. — Дело не в Полине. Дело в нас. Мы оба изменились. Ты хочешь новой жизни в большом городе, я хочу реализовать себя здесь. Ты бежишь от ответственности, я наконец-то готова её принять.
За окном начался дождь. Капли барабанили по карнизу, создавая причудливую мелодию.
— Знаешь, — продолжила Анна, глядя на мокрые листья яблони, — когда-то моя бабушка сказала мне: «Счастье — это не когда тебя любят, а когда ты сама себя уважаешь». Я тогда не поняла. А сейчас… сейчас понимаю.
В дверь снова заглянула Валентина Петровна:
— Дети спрашивают, когда вы поднимитесь…
— Сейчас, мама, — Анна встала. — Мы уже заканчиваем.
Кирилл тоже поднялся:
— Я могу хотя бы помочь с ремонтом кондитерской? Финансово?
— Нет, — твёрдо сказала она. — Это мой путь. Мой новый старт. Но… спасибо за предложение.
Последние лучи закатного солнца пробились сквозь тучи, окрасив кухню в тёплые тона. Как будто сама природа давала знак, что жизнь продолжается.
— Ты изменилась, — заметил Кирилл.
— Да, — согласилась Анна. — И знаешь что? Мне это нравится.
…Три месяца спустя на главной площади города открылась кондитерская «У Анны». Маленькое уютное место с витражными окнами и ароматом свежей выпечки. Валентина Петровна помогала с детьми, когда невестка была занята на работе. А Кирилл… Кирилл стал приезжать каждые выходные к детям. Без опозданий и отговорок.
