— Светочка, милая, ты же понимаешь, что без нас ты никто? — голос Валерии Викторовны сочился мёдом, но в глазах застыл холод. — Подумай хорошенько, прежде чем что-то решать.
Светлана смотрела на идеально уложенные седые волосы свекрови, на её дорогой костюм и тщательно наманикюренные ногти. Каждая деталь внешности этой женщины была безупречна, каждый жест выверен, каждое слово отточено годами манипуляций.
— Я уже всё решила, — собственный голос показался Светлане чужим. Она никогда не думала, что будет способна говорить так — спокойно и твёрдо, без привычного заискивания. — Завтра на юбилее Геннадия Петровича я расскажу всю правду.
Улыбка Валерии дрогнула, а в глазах мелькнул страх — быстрый, почти незаметный, но Светлана его уловила. Впервые за три года брака с Игорем она почувствовала себя сильной.
— Деточка, — свекровь положила руку на плечо невестки, — зачем портить праздник? Мы же семья, мы всегда можем договориться.
Светлана аккуратно сняла руку свекрови со своего плеча. Прикосновение показалось ей омерзительным, будто на коже остался жирный след.
— Именно потому, что мы якобы семья, я и расскажу правду. Все должны знать, кто вы на самом деле.
Три года назад Светлана впервые переступила порог этого дома — роскошного особняка на окраине города. Тогда она была счастлива и горда: местный бизнесмен Геннадий Петрович и его жена Валерия Викторовна приняли её в семью, благословили брак с их единственным сыном Игорем. Светлана думала, что попала в сказку.
Теперь она знала — это была не сказка, а искусно расставленная ловушка.
— Мама, что происходит? — в гостиную вошёл Игорь. Высокий, подтянутый, в дорогом костюме — внешне копия отца в молодости. Только характером не в него пошёл.
— Ничего особенного, сынок, — Валерия мгновенно натянула на лицо безмятежную улыбку. — Света просто устала, нервничает перед завтрашним праздником.
Игорь посмотрел на жену с привычной снисходительностью: — Может, тебе правда отдохнуть? Выпей успокоительного.
— Не нужно меня успокаивать, — Светлана направилась к выходу. — Завтра все всё поймут.
Она вышла из дома, не оглядываясь. В сумке, прижатый к телефону, лежал конверт с распечатками банковских выписок и фотографиями. Доказательства того, как «любящая» свекровь годами обманывала мужа, как «заботливый» муж использовал её, Светлану, чтобы скрывать свои махинации от отца.
Вечерний воздух был свеж и прохладен. Светлана глубоко вдохнула, чувствуя, как отступает давящее ощущение в груди. Впереди ждал непростой разговор с Геннадием Петровичем — человеком, которого она искренне уважала все эти годы.
Телефон в сумке завибрировал. Лена — единственная, кто знал правду.
— Ну как? — голос подруги звучал встревоженно.
— Всё по плану. Завтра расскажу Геннадию Петровичу про все махинации его жены и сына. Про то, как они годами выводили деньги из бизнеса через подставные фирмы. Про любовников Валерии, которым она помогала получать выгодные контракты.
— А Игорь? Ты уверена, что хочешь вот так, при всех?
Светлана остановилась у своей машины — подержанной «тойоты», купленной на собственные сбережения. Этот автомобиль был её маленькой победой, первым шагом к независимости.
— Уверена. Знаешь, я ведь любила его. Правда любила. А он… — голос дрогнул, но Светлана справилась с собой. — А он женился на мне только потому, что отец поставил условие: либо женитьба и остепенение, либо никакой помощи с бизнесом.
— Сволочь, — выдохнула Лена.
— Да. Но самое страшное — не это. А то, что я три года позволяла им использовать себя. Позволяла свекрови помыкать мной, унижать, контролировать каждый шаг. А Игорь… он просто стоял и смотрел. Иногда даже поддакивал матери.
В трубке повисло молчание. Потом Лена тихо спросила: — Ты точно готова к последствиям? Они же попытаются тебя уничтожить.
Светлана усмехнулась: — Пусть попробуют. У меня есть доказательства всех их махинаций. Есть запись разговора Валерии с любовником, где она обсуждает, как вывести деньги из бизнеса мужа. Есть документы о подставных фирмах Игоря.
— Но они могут…
— Нет, Лен. Больше не могут. Я всё продумала. Копии документов у тебя и у нотариуса. Если со мной что-то случится — всё станет достоянием общественности и полиции.
Сзади послышались быстрые шаги. Светлана обернулась — к ней спешил Игорь.
— Лена, мне пора. Увидимся завтра на юбилее.
Игорь подошёл вплотную, схватил за локоть: — Что ты задумала? Зачем угрожаешь маме?
Светлана спокойно высвободила руку: — Я никому не угрожаю. Просто хочу, чтобы все узнали правду.
— Какую правду? — в его голосе появились истерические нотки. — Ты с ума сошла? Хочешь всё разрушить?
— Разрушить? — Светлана посмотрела мужу в глаза. — Нет, Игорь. Я хочу прекратить ложь. Хватит. Я устала быть декорацией в вашем с матерью спектакле.
— О чём ты?
— О том, как ты женился на мне, чтобы получить отцовские деньги. О том, как твоя мать крутит романы с бизнес-партнёрами мужа, помогая им получать контракты. О том, как вы вдвоём годами обманываете Геннадия Петровича.
Игорь побледнел: — Ты ничего не докажешь.
— Правда? — Светлана достала из сумки конверт. — Хочешь посмотреть документы? Или, может, послушать записи разговоров твоей матери с Сергеем Викторовичем? Там много интересного — и про деньги, и про их встречи в отеле.
— Ты… ты следила за нами? — Игорь попытался выхватить конверт, но Светлана была быстрее.
— Нет. Просто перестала закрывать глаза на очевидное. Знаешь, когда я всё поняла? Месяц назад, когда нашла в твоём телефоне переписку с любовницей. Ты так неосторожно оставил телефон на кухне…
Тот день перевернул её жизнь. Банальная случайность — забытый телефон, высветившееся сообщение. «Котик, когда уже бросишь свою бухгалтершу? Мама говорит, пора заканчивать этот фарс».
— Света, давай поговорим, — Игорь попытался взять её за руку. — Я всё объясню.
— Не стоит, — она отступила на шаг. — Завтра. Завтра все всё узнают.
Светлана села в машину, завела двигатель. В зеркале заднего вида она видела, как Игорь достаёт телефон, судорожно набирает номер. Наверняка звонит матери — как всегда, когда не может решить проблему самостоятельно.
Всю дорогу до съёмной квартиры (она сняла её неделю назад, втайне от всех) Светлана думала о завтрашнем дне. О том, как отреагирует Геннадий Петрович, узнав правду о жене и сыне. О том, что будет потом.
Дома она достала из шкафа приготовленное для юбилея платье — строгое, элегантное, чёрное. Идеальный наряд для похорон её брака и прежней жизни.
Утро началось со звонка Валерии: — Света, давай встретимся до праздника. Поговорим спокойно, как взрослые люди.
— Нет, Валерия Викторовна. Больше никаких разговоров.
— Ты пожалеешь об этом, — голос свекрови стал жёстким. — Я уничтожу тебя.
— Попробуйте, — спокойно ответила Светлана. — Только учтите: если со мной что-то случится, документы попадут не только к Геннадию Петровичу, но и в полицию.
В трубке раздались короткие гудки.
Лена приехала за час до начала праздника: — Ты как?
— Нормально, — Светлана застёгивала серёжки — простые серебряные капли, подарок покойной мамы. — Знаешь, я почему-то совсем не боюсь.
— Они не простят.
— А я и не прошу прощения. Я требую правды. И свободы.
Ресторан, где праздновали юбилей Геннадия Петровича, был полон гостей. Коллеги, партнёры, друзья — все поздравляли успешного бизнесмена с шестидесятилетием. Валерия сияла безупречной улыбкой, принимая комплименты в адрес мужа. Игорь изображал примерного сына.
Светлана дождалась момента, когда Геннадий Петрович произнёс первый тост. Дождалась, пока все поднимут бокалы. А потом встала.
— Я тоже хочу сказать, — её голос, чёткий и твёрдый, заставил всех замолчать.
— Светочка, может, не стоит? — попыталась вмешаться Валерия, но Геннадий Петрович остановил её жестом: — Пусть говорит. Что ты хотела сказать, Света?
Она помнила его доброту. Помнила, как он защищал её от колкостей жены, как поддерживал, когда она пыталась развивать собственный небольшой бизнес по бухгалтерскому учёту. Помнила его искреннюю радость, когда думал, что сын наконец остепенился, женившись на ней.
Труднее всего было разрушить его иллюзии. Но ложь не может длиться вечно.
— Геннадий Петрович, простите. Но вы должны знать правду, — Светлана достала конверт. — Здесь документы о том, как ваша жена и сын обманывали вас все эти годы. Как выводили деньги через подставные фирмы. Как Валерия Викторовна использовала связи с любовниками, чтобы получать выгодные контракты.
В зале повисла мёртвая тишина. Было слышно, как звякнул упавший бокал.
— Что за чушь? — вскинулась Валерия. — Она лжёт! Она просто мстит, потому что мы с Игорем…
— Замолчи, — голос Геннадия Петровича стал страшным. Он уже просматривал документы, и его лицо становилось всё темнее. — Игорь, это правда?
Сын молчал, опустив глаза.
— Я спрашиваю — это правда?!
— Папа, я могу объяснить…
— Значит, правда, — Геннадий Петрович медленно поднялся. — Прошу прощения у гостей. Праздник окончен.
В наступившей тишине было слышно, как плачет Валерия, как шепчутся гости, торопливо покидая зал. Светлана стояла, не двигаясь, глядя прямо перед собой.
— Света, — Геннадий Петрович подошёл к ней, когда в зале остались только они вчетвером, — почему сейчас?
— Потому что я больше не могу молчать, — она достала из сумки ещё один конверт. — Здесь копии всех документов. И ещё кое-что.
Валерия дёрнулась вперёд: — Не смей!
— Здесь результаты проверки, которую я провела как бухгалтер, — продолжила Светлана, игнорируя свекровь. — За последние пять лет через подставные фирмы было выведено почти сто миллионов рублей. Большая часть денег ушла на счета офшорных компаний, которыми управляет Сергей Викторович. Остальное — на личные счета Игоря и Валерии Викторовны.
Геннадий Петрович взял документы трясущимися руками. Двадцать лет брака. Тридцать два года воспитания сына. Всё было ложью.
— Убирайтесь, — его голос был тих, но в нём звенела сталь. — Все. Убирайтесь из моей жизни.
— Папа, — Игорь шагнул к отцу, — дай мне объяснить…
— Объяснить? — Геннадий Петрович впервые повысил голос. — Что ты хочешь объяснить? Как женился на честной девушке, чтобы использовать её? Как помогал матери обкрадывать меня? Как…
Он оборвал фразу, махнул рукой: — Завтра утром чтобы духу вашего не было в доме. Ключи от машин и карты — на стол. Живите как хотите.
— Гена, — Валерия попыталась взять мужа за руку, но он отшатнулся как от змеи.
— Не прикасайся ко мне. Никогда.
Когда они остались вдвоём, Геннадий Петрович впервые посмотрел Светлане в глаза: — Прости. Я должен был видеть… понимать…
— Не вините себя, — она покачала головой. — Они хорошо играли свои роли.
— А ты? Что теперь будешь делать ты?
— Жить, — Светлана улыбнулась. — Просто жить. У меня есть профессия, свой небольшой бизнес по бухгалтерскому учёту. Справлюсь.
Месяц спустя Светлана сидела в своём маленьком офисе, просматривая документы новых клиентов. После скандала на юбилее к ней обратились несколько бывших партнёров Геннадия Петровича — они хотели быть уверены, что их бухгалтерия в надёжных и честных руках.
Зазвонил телефон. Лена.
— Ну как ты? — голос подруги звучал тревожно.
— Нормально, — Светлана откинулась в кресле. — Работаю. Живу.
— А они?
— Игорь пытался связаться, предлагал начать сначала. Говорил, что любит, что осознал… — она усмехнулась. — Я не ответила.
— А эта… Валерия?
— Говорят, улетела к Сергею Викторовичу в Дубай. Видимо, успела перевести туда достаточно денег.
— А Геннадий Петрович?
— Подал на развод. Закрыл все старые фирмы, открыл новые. Предлагал мне место финансового директора, но я отказалась.
— Почему?
Светлана подошла к окну. За стеклом шумел весенний город — свободный, живой, полный возможностей.
— Потому что хочу строить свою жизнь сама. Без чужих денег, связей и обязательств. Понимаешь?
— Понимаю, — в голосе Лены слышалась улыбка. — Ты молодец. Правда молодец.
