– Оля, ты опять на кухне сама возишься? – Голос Елены Анатольевны звучал деланно участливо, хотя в глазах свекрови сквозила обычная недоброжелательность. – Почему не позвала меня помочь?
– Да я уже всё почти сделала, – Ольга мельком глянула на стопку тарелок, которые осталось расставить к обеду. – Картошку поставила вариться, салат нарезала. Осталось только заправить и вынести на стол.
– Ну смотри, не перенапрягись, – покачала головой Елена Анатольевна, – А то нам с Виктором Андреевичем, знаешь ли, важна твоя бодрость. Но ты всё время такая себе на уме…
– Мам, я тебе сколько раз говорил, – вклинился Кирилл, муж Ольги, — не надо её трогать. Оля знает, что делает.
– Конечно, знает, – Елена Анатольевна улыбнулась сыну, а затем снова повернулась к Оле. – Ты девочка из семьи приличной, сразу видно. И вообще, нам очень приятно, что у тебя отец такой… обеспеченный. Правда же, Кирилл?
– Да какая разница? – Кирилл сморщил лоб. – Оля у меня сама по себе молодец. И совсем не обязательно вспоминать про деньги её семьи.
– Ну ладно, ладно, не буду, – свекровь словно смутилась. – Просто любая мать хотела бы, чтобы дети жили в достатке. Разве нет?
– Мы и так живём нормально, мам, – Кирилл пристально посмотрел на Елену Анатольевну, давая понять, что разговор о деньгах для него неприятен. – Отец-то где? Звал же всех за стол к шести.
– Он ещё в гараже копается, – откликнулась свекровь и сделала вид, будто только что вспомнила о каком-то срочном деле: – Ах да, пойду переоденусь к обеду…
Она поспешно ушла из кухни, а Ольга с Кириллом переглянулись. Оля тихо вздохнула. Ей не хотелось лишний раз конфликтовать, но внутренняя горечь накапливалась с каждым днём. Она была не против помогать по хозяйству, уважала старших, но слишком уж часто в разговорах свекрови и свёкра всплывала тема отцовых миллионов.
– Оленька, не бери в голову, – шёпотом сказал Кирилл, осторожно тронув жену за локоть. – Мама у меня… она не плохая, просто характер у неё такой… сложный.
– Кирилл, я всё понимаю, – устало ответила Оля, – но меня напрягает, что она видит в моей семье только кошелёк. Вчера спрашивала, не подумает ли мой папа вложиться в какую-нибудь дачу для нас. До этого намекала, что неплохо бы машину нам подарить. Будто только на это и надеется.
– Мамина болтовня, – Кирилл покачал головой. – Ты просто не обращай внимания. Я же на свадьбе сказал, что мы живём скромно, но сами. И не рассчитываем на подачки.
– Всё равно неприятно, – Оля взяла вилки, чтобы положить их на стол, и вдруг услышала, как открылась входная дверь.
В кухню вошёл Виктор Андреевич – низкий коренастый мужчина с быстрым взглядом. Едва увидел невестку, как улыбка вспыхнула у него на лице.
– Ну что, дочка, как у тебя дела? –– прогудел он. – Ничего не нужно помочь? Смотри, тяжело же одной всё тащить, не дай бог надорвёшься.
– Спасибо, Виктор Андреевич, я уже закончила готовить, – Оля почувствовала, как её передёрнуло от этой внешне дружелюбной, но на деле напускной заботы.
– Понятно. А отец твой, Михаил Константинович, как живёт-поживает? – Виктор Андреевич протянул руку, чтобы ухватить с тарелки кусочек ветчины. –– Всё так же бизнес процветает?
– Папа в порядке, – Оля сухо улыбнулась. – Спасибо за интерес.
– И долго он ещё к нам в гости не приедет? – приподнял бровь свёкор. – Мы бы так рады были его видеть. А то тут пара идей есть… поговорить хотелось бы, ну, насчёт небольших инвестиций. Может, он бы наставил, подсказал…
– Я позвоню ему, – решила не усугублять ситуацию Оля. – Но, Виктор Андреевич, вы же понимаете, он человек занятой.
Кирилл отвёл жену от стола, чтобы они могли быстро перекинуться парой фраз.
– Ты смотри, не обижайся, – прошептал он, – папа вечно ищет, куда бы вложиться. Если слышит слово «бизнес», у него сразу глаза горят.
– Ничего, я уже привыкла, – Оля мысленно усмехнулась. – Только это утомительно. Они же понимают, что я не банкомат?
– Да, но им почему-то кажется, что ты способна уговорить твоего папу на любой проект. Им хочется «большого рывка» в жизни. Не сердись, ладно?
– Да мне всё равно, – Оля пожала плечами. – Я только боюсь, что они пересекут границы. И что, Кир, ты будешь делать в таком случае?
– Я постараюсь, чтобы никто тебя не доставал, – тихо ответил он, – обещаю.
***
Утром следующего дня Оля с Кириллом поехали к сестре Кирилла, Свете, чтобы поздравить её с прошедшем днём рождения – праздник Света не устраивала, но подарок ей передать было нужно.
– Свет, смотри, мы что мы тебе привезли, – Оля поставила пакет на тумбу возле двери. – Надеюсь, тебе понравится.
– Ого, вы что, серьёзно? – Света улыбнулась. – Не обязательно было тратиться, я ж не праздную.
– Да нет, нам хотелось тебя порадовать. Мы с Кириллом сами выбрали.
– Понимаю. Ну спасибо, – Света лихо разорвала упаковку и вытащила новенький планшет. – Вот это подарок! Не все сейчас могут себе позволить покупать дорогую электронику.
– Мне родители помогли, – спокойно ответила Оля, – пользуйся на здоровье.
– А у меня мамочка всё спрашивает, – усмехнулась Света, – когда уже Кирилл с Олей переедут к себе в отдельную квартиру? Говорит: «У невестки ведь отец — влиятельный человек, мог бы взять и оплатить ребятам ремонт». Странная она, да?
– Слушай, Свет, – Кирилл вздохнул, – мама же сама не понимает, что говорит. Мы не хотим выпрашивать деньги у отца Оли. Это наш брак, наша семья. Сами решим, как обустраиваться.
– И правильно, – кивнула Света, разглядывая планшет. – Хотя я к маме иногда тоже прислушиваюсь. Она задаёт вопросы, которые я лично стесняюсь задать. Ну так что, может, всё же ваш папа подкинет пару миллионов, чтобы вы пожили как люди?
– А вам какое дело до миллионов моего отца? – внезапно выпалила Оля, и слова её прозвучали резче, чем она планировала. – Извини, Свет, но если тебе он не «должен» – то и нам тоже. Это всё его средства. Я с родителей копейки лишней не беру.
– Да ладно тебе, – Света отмахнулась, – я просто шучу.
Но Оля вдруг ясно увидела в её взгляде что-то противное, голодное, как у человека, который разглядывает чужое имущество и думает, как бы откусить свой кусок.
– Всё, давайте закроем тему, – Кирилл шагнул к двери. – Свет, мы сейчас поедем домой, к родителям. Маме что-то передать?
Света лишь пожала плечами и закрыла за ними дверь.
***
По дороге домой Оля пыталась успокоиться, но раздражение всё не проходило.
– Кир, ну сколько можно терпеть эти вопросы? – выпалила она, когда они уже подходили к подъезду. – Каждый день из их уст: «Миллионы, миллионы, попроси, давай, уговори, ты же можешь!» Я уже не могу слушать.
– Я понимаю, – тихо признался Кирилл, – но это моя семья. Я не могу их бросить. Я, конечно, буду говорить с ними, чтобы они отвязались от этих тем, но… они делают это из лучших побуждений. Хотят, чтобы мы жили лучше.
– «Из лучших побуждений» – это ерунда, – Оля остановилась на лестничной клетке, посмотрела на мужа. – Они видят во мне живой кошелёк, а мои попытки объяснить, что я не хочу их спонсировать, не понимают. Ты же видишь, насколько это унизительно?
– Оля, не сердись на них так сильно. Главное, что мы с тобой любим друг друга. А родители… ну, что поделать. Все мы разные.
Оля ничего не ответила. Она зашла в квартиру и принялась быстро снимать верхнюю одежду, поглядывая в сторону кухни, где слышались голоса свёкра и свекрови.
– Здравствуй, дочка! – задорно окликнул её Виктор Андреевич. – Мы тут посидели, подумали, всё-таки хотим развить небольшое дело – магазин запчастей. Ты, может, позвонишь отцу, а?
– Папа сейчас за границей, – Оля старалась говорить спокойно. – И, честно говоря, он отошёл от крупных вложений в сомнительные проекты.
– Почему это сомнительные? – вмешалась Елена Анатольевна. – У нас всё просчитано: место рядом с дорогой, спрос есть. Нужно только, скажем так, стартовое вложение, чтобы закупить товар. Около двух миллионов рублей.
– Вопрос принципа, – чуть громче повторила Оля. – Я не буду просить отца о деньгах, чтобы вы открыли своё дело.
– Вот как? – свекровь насупила брови и глянула на Кирилла, – Сынок, а ты как думаешь?
– Я уже говорил: мы не хотим занимать у Олиного отца. Это будет выглядеть странно. У нас нет достаточных гарантий, что проект окупится.
– Значит, нас считают ни на что не годными? – Виктор Андреевич выразительно посмотрел на жену. – Ну ничего, мы сами справимся, Лен.
– Справляйтесь, – Оля шагнула в коридор, – Я готовить не буду сегодня, извините. У меня нет настроения.
С этими словами она ушла в ванную. Сил терпеть их разговоры у неё уже не оставалось.
***
Вечером Кирилл попытался уладить конфликт. Он зашёл в их комнату (ребята временно жили в квартире родителей, пока в Олиной квартире шёл ремонт):
– Оленька, – тихо позвал он. – Давай поговорим. Я понимаю, что это неприятно. Мама с папой… они иногда ведут себя бестактно. Но не сердись на меня, пожалуйста. Я же не могу их изменить в один миг.
– Кир, я не злюсь на тебя, – горько сказала Оля. – Я злюсь на них. На их постоянные разговоры. На то, что они всё время лгут, что им «просто интересно» про папу, а сами только ждут шанса выудить деньги. И при этом все делают вид, что это норма.
– Я поговорю с ними завтра.
– Говори, – Оля пожала плечами. – Только боюсь, толку не будет. Ты же уже не раз с ними говорил.
– Да, – Кирилл отвёл взгляд. – Пойми, они тоже моя семья. Мне хочется, чтобы ты с ними ладила.
– И я хочу. Только я не могу закрывать глаза на то, что они ведут себя отвратительно. И что им нет дела до меня как до личности. Им нужны лишь деньги.
– Ну может, ты всё же попробуешь быть помягче?
– Кирилл, я уже устала быть мягкой. Хочешь, чтобы я продолжала терпеть их заявления вроде «Дочка, ты же можешь попросить, у тебя же папа богатый»? Я так не могу.
Он не ответил. Похоже, внутри него шла борьба между привязанностью к жене и любовью к родителям.
***
На следующий день утром Оля проснулась от громких голосов на кухне.
– И почему она такая упёртая? – раздавался голос Елены Анатольевны. – Разве ей трудно попросить отца купить нам что-то? Мы же, считай, одна семья.
– Ага, одна семья, – Виктор Андреевич усмехнулся. – Ты слышала, как она вчера отрезала? «Я не стану просить отца». Будто мы нищие. Стыдно перед соседями, что ли?
– Может, она специально нас игнорирует? Хочет унизить…
Оля почувствовала, как в ней закипает злость, но промолчала, продолжая слушать.
– Кирилл говорит, что любит её, – ворчал свёкор, – а она на нас смотрит свысока. Прикидывается хорошей, а руку помощи даже не протянет.
– Ладно, пойдём, Виктор, – сказала Елена Анатольевна, – нечего нам тут сидеть. Сыну выскажем, что нам это уже надоело.
Шаги приблизились к комнате Кирилла и Оли, и вдруг раздался недовольный голос самого Кирилла:
– Мам, пап, вы можете оставить Олю в покое? Почему вы каждое утро начинаете с этих разговоров?
– Потому что это наше дело, сынок, – сердито бросил Виктор Андреевич. – Семья – это главное, и все должны помогать друг другу.
– Они должны были помочь, раз у них миллионы, – добавила Елена Анатольевна. – Чем мы хуже?
– Вы серьёзно? – Кирилл, видимо, уже не мог сдерживать эмоции. – Вы считаете, что Оля «обязана» вам что-то давать из денег её отца?
– Не перевирай, – Елена Анатольевна повысила голос. – Мы просто хотим получить поддержку, а не…
Тут двери комнаты открылись, и в дверном проёме показалась Оля, растрёпанная, в халате, но решительно настроенная.
– Так, – произнесла она чётко. – Я всё слышала. Вы все тут постоянно говорите о семье, но семья строится на взаимном уважении, а не на «подайте денег». Вы год назад меня с радостью приняли только из-за состояния моего отца, верно?
– Олечка, да что ты такое говоришь? – притворно всплеснула руками свекровь. – Мы в тебе души не чаем. Мы же сами пригласили вас у нас пожить, пока ремонт идёт, хотели, чтобы ты себя как дома чувствовала.
– Спасибо, – Оля холодно посмотрела на неё, – но с момента свадьбы я только и слышу: «Попроси денег у папы, он же богатый». Как думаете, мне это приятно?
Свёкор и свекровь растерянно молчали. Кирилл застыл рядом, сложив руки на груди.
– Н-ну… – протянула Елена Анатольевна, – ну мы же хотели для вас двоих как лучше. Чтобы у вас была своя квартира, машина.
– Спасибо, конечно, – Оля кивнула, – но решать, как нам с Кириллом жить, мы будем без вашего вмешательства. И да, если вам так хочется заниматься бизнесом – занимайтесь за свой счёт. Не надо держать меня за источник безграничных ресурсов.
– Ах, вот оно что, – пробормотал Виктор Андреевич, – значит, мы для тебя пустое место…
– Я не говорила такого, – отрезала Оля, – я говорю лишь, что хватит мне капать на мозги. Это неуважение.
На том беседа оборвалась, свёкор махнул рукой, а свекровь сжала губы.
***
Весь день прошёл в натянутой обстановке. Кирилл попытался примирить жену и своих родителей, но натыкался на стену из непонимания с обеих сторон. Оля пыталась держаться в стороне, но Елена Анатольевна всё время ходила вокруг, словно хотела сказать что-то едкое, да боялась, что конфликт только усугубится.
К вечеру, когда Кирилл вернулся из спортзала, он застал маму на кухне — та, сидя за столом, украдкой вытирала глаза платком. Увидев сына, она попыталась сделать вид, что всё в порядке, но лицо выдавало внутреннее напряжение.
– Мам, что случилось? – тихо спросил Кирилл.
– Да всё не так, сынок, – Елена Анатольевна отвела взгляд. – Я просто устала. С Олей постоянная напряжёнка, будто невестка нас сторонится. А ведь мы хотели, чтобы вы были счастливы…
– Мам, я знаю, что вы переживаете, – Кирилл присел рядом. – Но вы же сами давите на неё вопросами о деньгах отца. Оля и так старается вести себя вежливо, помогает. Но она не обязана выпрашивать у своего папы какую-то помощь.
Елена Анатольевна всплеснула руками:
– Да нет, кто ж просит выпрашивать? Но не понимает она, что такое «поддержка в семье». Словно ей жалко… Да мы же просто надеялись на понимание!
– «Надеялись» – это одно, – Кирилл нахмурился, – а давить и требовать – другое. Я люблю вас, вы мои родители, но Оля ведь моя жена. Ей неприятны постоянные разговоры о финансах отца. Давайте постараемся больше не возвращаться к этой теме, ладно?
В этот момент на пороге кухни появилась Оля с чашкой чая в руке. Она молча кивнула Кириллу: мол, продолжай, я не против разобраться. Кирилл встал, жестом позвал жену ближе.
– Садись, – предложил он. – Давайте поговорим спокойно и наконец всё обсудим.
Оля, стараясь сохранять ровный тон, поставила чашку на стол и обратилась к свекрови:
– Елена Анатольевна, я понимаю, что вы желаете нам только хорошего. Но поймите и меня: я выросла в семье, где каждый сам отвечает за свои поступки. Мой папа зарабатывал деньги своим трудом, а я не имею права распоряжаться его капиталами, как будто это мои собственные. И я не хочу, чтобы вы или Виктор Андреевич считали меня «кошельком». Это унижает меня и вас тоже.
Свекровь помедлила, вздохнула и, кажется, чуть успокоилась:
– Может, мы и перегибаем. Просто у нас уже возраст, хочется, чтобы вы быстрее обустроились, детишек родили. И дачу мы давно хотели… Ну да ладно, раз уж у вас такой подход.
– Я не против того, чтобы когда-нибудь мой папа помог нам по своей инициативе, – Оля подвинула чашку, – но всё это должно быть не из-под палки. И речь ведь не только о деньгах. У меня ощущение, что вы видите во мне не родного человека, а посредницу для «крупных проектов». Это ранит.
Наступила пауза. Кирилл перевёл взгляд с матери на жену. Он понимал чувства обеих сторон и решил смягчить обстановку.
– Мам, – сказал он негромко, – пап, – Кирилл видел, что Виктор Андреевич подошёл и стоит в дверях, –– давайте признаем: мы все разные люди и по-разному воспринимаем помощь. Но ведь мы семья. Если мы начнём уважать границы друг друга, будет меньше ссор. От Оли можно ждать совета, участия – но не предъявлять ультиматумов насчёт денег.
Виктор Андреевич посмотрел на всех и, покачав головой, проговорил:
– Что ж, может, мы действительно слишком упорно пытались провернуть свои бизнес-идеи за чужой счёт. Извини, дочка… – в его голосе слышалась странная смесь обиды и неловкости. – Просто я привык хвататься за возможности. Сам видишь, Кирилл, кризис сейчас, вдруг у нас бы получилось…
– Да всё нормально, – отозвался Кирилл, – вы люди предприимчивые, и это хорошо. Но, пап, лучше, если вы сами найдёте инвестора или возьмёте кредит. Не надо нагружать Олю этим.
Свекровь кивнула, выглядела всё ещё напряжённой, но уже без того привычного надменного тона:
– Вот только не ругайтесь на нас. Мы хотели, как лучше, а получилось… как получилось, – она махнула рукой.
Оля почувствовала, что воздух в комнате стал легче. Ей всё ещё было больно от прошлого, но она решила сделать шаг навстречу:
– Я не ругаюсь. Я ценю, что вы – родители Кирилла и хотите ему добра. Просто давайте договоримся: я не буду против, если вы попросите меня помочь с приготовлением обеда, уборкой или чем-то ещё по хозяйству. Но постоянно говорить о деньгах – это табу, хорошо? Вы можете открыть бизнес как сочтёте нужным, я уважаю ваши планы, но, прошу, хватит намёков на моего отца.
Виктор Андреевич обвёл взглядом всех присутствующих и тихо произнёс:
– Договорились. Хотя бы попытаемся не поднимать лишний раз эту тему.
– Попытайтесь, – согласилась Оля. – И я буду стараться вести себя спокойнее, не реагировать резко.
Кирилл облегчённо выдохнул. Он понял, что без прямого разговора эта ситуация грозила взорваться окончательно. Теперь же оставалось надеяться, что обе стороны действительно приложат усилия.
На следующий день в квартире царило показательное затишье, но уже не мучительное, а скорей осторожное. Свёкор и свекровь старались держаться вежливее, Оля улыбалась им в ответ и сама предлагала помочь: то продукты купить, то старые журналы разобрать. Кирилл смотрел на жену с благодарностью, понимая, как ей нелегко сохранять спокойствие.
Параллельно молодые начали активно искать себе съёмную квартиру – ремонт затягивался, а им обоим хотелось обособиться и не доводить ситуацию до нового скандала. Через пару недель нашёлся более-менее подходящий вариант: однокомнатная квартира в тихом районе, где они могли жить вдвоём, не беспокоя родителей.
– Поздравляю, – с натянутой, но всё же улыбкой сказала Елена Анатольевна, когда они сообщили о решении. – Надеюсь, вы там хорошо устроитесь. Если что, мы всегда рядом.
– Спасибо, мам, – ответил Кирилл, заметив, как Оля кивает в знак согласия. – И вы к нам заходите в гости. Только теперь давайте без намёков: мы сами как-нибудь выберемся в люди.
Свекровь пожала плечами, видимо, сожалея о несбывшихся грандиозных идеях, но смолчала. Виктор Андреевич был более сдержан: он просто кивнул и предложил помочь с перевозкой вещей, если понадобится.
Переезд прошёл быстро, и в первую же неделю жизни в новой квартире Оля ощутила, что дышит свободнее. Здесь они с Кириллом могли сами решать, что и как делать, без опасения, что за спиной вновь зашушукают о миллионах её отца.
Разговоры о свёкре и свекрови в новом доме возникали редко, и если Оля замечала в Кирилле грусть – он всё-таки любил и уважал родителей, – то старалась его поддержать. Кирилл же, успокаиваясь, всё сильнее ценил, что жена не держит зла, а лишь искренне хочет строить их будущее без постоянного стресса.
Однажды вечером в дверь позвонил отец Кирилла. Его неожиданное появление заставило обоих слегка насторожиться, но выражение лица Виктора Андреевича было спокойным.
– Здравствуйте, дети, – он прокашлялся. – Надеюсь, не помешал?
– Нет-нет, – Кирилл обнял его. – Пап, всё нормально?
– Да я просто решил проведать вас, – объяснил он. – Знаю, сколько хлопот на новом месте. И… хотел извиниться. Мы действительно перегнули палку. Кое-что понял, поговорив со знакомыми, да и мама твоя тоже потихоньку успокаивается. Хотел сказать, что мы будем рады, если вы однажды пригласите нас на новоселье. Но без намёков, никаких просьб. Обещаю.
Оля ощутила, как Кирилл незаметно сжимает её руку в знак одобрения.
– Конечно, приходите, – мягко сказала она, чуть улыбнувшись. – Надеюсь, на этот раз всё будет по-доброму.
Виктор Андреевич кивнул. Он выглядел растерянным и, видимо, искал правильные слова:
– Мы хотим, чтобы вы были счастливы. Я это всерьёз говорю.
Он подмигнул, пытаясь подбодрить себя и их. Кирилл рассмеялся:
– Спасибо, пап. Мы тоже всегда поможем, если что, не забывай. Но только что, что можем сами.
– Ну и хорошо. Ладно, ухожу, а то Лена дома ждёт. До свидания, Оля.
Когда он ушёл, Оля облегчённо выдохнула:
– Надеюсь, это всё не притворство, а реальный шаг навстречу.
– Мне кажется, он искренне пытается. Да и мама, думаю, смягчится.
– Будем надеяться, – Оля подняла глаза и улыбнулась мужу. – Как минимум, мы можем наконец спокойно строить свою жизнь.
– Согласен, – подхватил Кирилл. – Я тебя люблю, Оленька. Спасибо, что не бросила всё, а дала мне шанс выстроить границы с родителями.
Возможно, впереди ещё будет немало испытаний, но они уже знали, что в их семье не будет места разговору «а давай-ка выпросим у твоего папы миллионов». А если кто-то решит вернуться к старой теме, Оля и Кирилл теперь имели чёткий общий ответ: нет.
И в этом «нет» звучало больше единства, чем во всех прежних попытках угодить родне любой ценой.
