— Аня, ты не можешь просто взять и отказаться от семейного ужина, — Людмила Петровна поджала губы, разглядывая невестку поверх очков. — Это традиция.
Анна смотрела в окно на серое октябрьское небо. Голые ветви старого тополя царапали стекло, будто пытаясь достучаться. Двадцать лет. Двадцать лет она слышит одно и то же.
— Почему нет? — она повернулась к свекрови. — У нас с Игорем другие планы.
— Какие планы могут быть важнее семьи? — в голосе Людмилы Петровны зазвенели металлические нотки. — Лёша специально приезжает из города. Я готовлю твой любимый пирог…
— Не мой. Любимый пирог Лёши.
Тишина повисла в кухне, густая и вязкая, как остывающий кисель. Анна впервые за двадцать лет озвучила то, о чём все знали, но молчали.
Людмила Петровна побледнела: — Что ты такое говоришь? Я всегда ко всем одинаково…
— Мам, — раздался голос Игоря из прихожей, — мы правда не сможем в эту субботу.
Он вошёл в кухню, устало опустил портфель на пол. День в школе выдался тяжёлым — восьмиклассники снова устроили потасовку на перемене.
— Игорёша, но ведь Лёша…
— Лёша может и подождать, — Игорь подошёл к жене, положил руку ей на плечо. — У нас правда важные дела.
Анна почувствовала, как напряглись его пальцы. Он всё ещё боялся противостоять матери.
— Какие дела могут быть важнее родного брата? — Людмила Петровна всплеснула руками. — Он так редко приезжает, а вы…
— Именно поэтому, — Анна выпрямилась, расправила плечи. — Он приезжает, только когда ему что-то нужно. И каждый раз это заканчивается…
— Анна! — свекровь повысила голос. — Как ты можешь! Он же твой деверь!
— Который год назад взял на наши документы кредит и исчез, — Анна говорила тихо, но твёрдо. — А выплачивали его мы с Игорем.
Людмила Петровна побагровела: — Это была просто ошибка! Он не хотел…
— Ошибка? — Анна горько усмехнулась. — А машина, которую он разбил? Тоже ошибка? А то, что мы продали дачу, чтобы закрыть его долги?
— Перестань! — Людмила Петровна схватилась за сердце. — Игорёша, скажи ей!
Игорь молчал, всё ещё держа руку на плече жены. Двадцать лет он разрывался между матерью и Анной, пытаясь всем угодить. Двадцать лет нёс этот груз.
— Мам, — наконец произнёс он, — Аня права. Мы не придём в субботу.
— Вы разбиваете мне сердце, — Людмила Петровна достала из кармана платок, промокнула сухие глаза. — Я всё для вас… А вы…
— Нет, мама, — Игорь вздохнул. — Ты всё для Лёши. А мы просто помогаем тебе его содержать.
Звук пощёчины разрезал воздух. Людмила Петровна впервые ударила сына.
В кухне повисла мёртвая тишина. Только ветер за окном завывал всё сильнее, раскачивая голые ветви тополя.
— Я… — Людмила Петровна прижала руки к груди. — Я не хотела…
Анна встала между свекровью и мужем: — Хотели. Именно этого вы всегда и хотели — заставить нас молчать. Но больше не получится.
— Что ты несёшь? — голос Людмилы Петровны дрожал. — Я же мать! Я только добра хочу…
— Себе и Лёше, — Анна покачала головой. — А мы так, разменная монета.
В прихожей раздался звонок. Все вздрогнули.
— Это, наверное, Олег Иванович, — Анна направилась к двери. — Он обещал занести документы.
— Какие ещё документы? — Людмила Петровна подозрительно прищурилась. — Что за Олег Иванович?
— Наш сосед, — ответил Игорь. — Он работает в банке.
На пороге стоял высокий седой мужчина с папкой в руках.
— Добрый вечер, — он кивнул. — Я принёс то, о чём мы говорили.
Анна взяла папку: — Спасибо, Олег Иванович. Проходите.
— Нет-нет, я на минутку, — он замялся, увидев Людмилу Петровну. — Просто хотел сказать… Там всё подтвердилось. Векселя были выписаны месяц назад.
Игорь побледнел: — Какие векселя?
Анна раскрыла папку: — Вот, смотри. Твоя подпись. И моя. Только мы их не подписывали.
Людмила Петровна пошатнулась, схватилась за стену. Она знала об этих векселях. Знала и молчала.
— Это Лёшино? — тихо спросил Игорь.
— Да, — Олег Иванович кивнул. — На крупную сумму. И если в течение недели не будет оплаты…
— Вон отсюда! — вдруг закричала Людмила Петровна. — Все вон! Это моя квартира!
— Нет, мама, — Игорь положил папку на тумбочку. — Это наша квартира. Моя и Анина. Мы выкупили её три года назад, когда вы с Лёшей заложили свою долю.
Людмила Петровна осела на пол, закрыв лицо руками: — Вы не понимаете… Ему нужны были деньги… Он обещал вернуть…
— Как всегда, — горько усмехнулась Анна. — Только теперь речь о подделке документов. Это уже уголовная статья.
— Нет! — Людмила Петровна вскочила. — Вы не посмеете! Он же твой брат, Игорь!
— Брат, который год за годом разрушает наши жизни, — Игорь устало потёр виски. — А вы ему помогаете.
В этот момент в кармане Людмилы Петровны зазвонил телефон. На экране высветилось: «Лёшенька».
Она схватила трубку: — Да, сынок! Да, я у них… Что? — её лицо исказилось. — Как улетаешь? Куда?
Анна и Игорь переглянулись. История повторялась.
— Лёша, подожди! — голос Людмилы Петровны срывался. — А как же деньги? А векселя? Лёша!
Но в трубке уже звучали короткие гудки.
Тишина, навалившаяся после этого звонка, была оглушительной. Казалось, даже ветер за окном притих.
— Что он сказал? — тихо спросил Игорь.
Людмила Петровна сползла по стенке: — Улетает… В Таиланд… Говорит, там его ждёт работа…
— И деньги? — Анна горько усмехнулась. — Те самые, что он получил по поддельным векселям?
— Замолчи! — вскрикнула Людмила Петровна. — Ты всегда его ненавидела! Всегда была против!
— Нет, мама, — Игорь покачал головой. — Это ты всегда была против нас. Против нашего счастья, против нашего спокойствия. Всё ради Лёши.
— Неправда! — она вскочила. — Я любила вас одинаково! Просто он… он более ранимый, ему нужно больше поддержки…
— Поддержки? — Анна рассмеялась. — Вы называете поддержкой то, что скрывали его аферы? Прикрывали его кражи? Позволяли ему разрушать наши жизни?
— Вы не понимаете! — Людмила Петровна металась по прихожей. — Он просто запутался! Ему нужно время…
— Время? — Игорь взял папку с векселями. — Мама, ему сорок два года. Сколько ещё времени ему нужно?
В дверь снова позвонили. На пороге стоял участковый.
— Добрый вечер, — он козырнул. — Кравцов Алексей Михайлович здесь проживает?
Людмила Петровна побелела: — Нет… Он… Он уехал…
— А куда уехал, не подскажете? — участковый достал блокнот. — У нас заявление от банка о мошенничестве…
Анна почувствовала, как напрягся Игорь. Несмотря ни на что, это был его брат.
— Мы не знаем, — твёрдо сказала она. — Он нам не отчитывается.
Участковый записал что-то в блокнот: — Ясно. А вы, значит, родственники?
— Да, — ответил Игорь. — Я его брат. Но мы давно не общаемся.
— А эти векселя? — участковый кивнул на папку. — Ваши подписи там настоящие?
— Нет, — Игорь положил папку на стол. — Это подделка. И мы готовы написать заявление.
— Игорь! — вскрикнула Людмила Петровна. — Ты не можешь!
— Могу, мама, — он повернулся к ней. — И должен. Ради нас всех.
Следующий час прошёл как в тумане. Заявление, показания, подписи. Людмила Петровна сидела в углу, беззвучно плача.
Когда участковый ушёл, она встала: — Вы предали его. Предали семью.
— Нет, мама, — Игорь подошёл к ней. — Это вы предали нас. Когда решили, что любовь — это потакание слабостям и преступлениям.
— Убирайтесь, — прошипела она. — Все убирайтесь из моей квартиры!
— Мама, — Игорь вздохнул. — Эта квартира наша. И если хотите знать правду — мы её купили, чтобы вы с Лёшей не могли её заложить или продать.
Людмила Петровна пошатнулась: — Что?
— Три года назад, — продолжил Игорь, — когда вы пытались взять кредит под её залог. Помните? Мы тогда продали дачу и выкупили вашу долю.
— Зачем? — она опустилась на стул. — Зачем вы это сделали?
— Чтобы защитить вас, — тихо сказала Анна. — От него. И от самой себя.
Тишина, повисшая в комнате, была похожа на туман — густой, вязкий, заполняющий все углы.
— Я… — Людмила Петровна всхлипнула. — Я не знала…
— Знали, — Игорь покачал головой. — Просто не хотели видеть.
Он подошёл к окну. Ветер усилился, и голые ветви тополя бились о стекло, как птицы в клетке.
— Что теперь будет? — тихо спросила Людмила Петровна.
— Не знаю, — Игорь повернулся к ней. — Но мы больше не будем покрывать его преступления.
— И что мне делать? — в её голосе звучало отчаяние. — Куда мне идти?
— Никуда, — Анна подошла к ней. — Живите здесь. Но по нашим правилам.
— Каким правилам?
— Никакой помощи Лёше, — твёрдо сказал Игорь. — Никаких денег, никаких тайн. И главное — никакой манипуляции нами.
Людмила Петровна сидела, опустив плечи. Впервые за много лет она выглядела не грозной свекровью, а просто уставшей пожилой женщиной.
— Я не умею по-другому, — прошептала она. — Всю жизнь… Всю жизнь я думала, что защищаю его…
— А на самом деле губили, — мягко сказала Анна. — И его, и себя, и нас заодно.
В окно постучал дождь. Первые капли расчертили стекло извилистыми дорожками.
— Знаете, — Анна подошла к плите, включила чайник, — я ведь тоже мать. И я понимаю ваше желание защитить сына. Но есть разница между защитой и потаканием.
Людмила Петровна вздрогнула от этих слов: — Ты думаешь, я не знаю? Думаешь, я не вижу, во что он превратился? — её голос дрожал. — Но что я могла сделать?
— Остановить его, — Игорь сел рядом с матерью. — Много лет назад, когда всё только начиналось. Сказать «нет» его первой афере. Не покрывать первую кражу. Не лгать ради него.
— Я боялась, — призналась она. — Боялась, что он уйдёт. Что возненавидит меня.
— А в итоге? — Анна поставила перед ней чашку чая. — В итоге он всё равно ушёл. И возненавидел не только вас, но и себя.
Тишину в кухне нарушало только тиканье старых часов и шум дождя за окном.
— Что же мне теперь делать? — Людмила Петровна обхватила чашку дрожащими руками.
— Начать сначала, — Игорь накрыл её руку своей. — С правды. С принятия ответственности. С признания ошибок.
— А если… если он вернётся?
— Тогда мы все вместе поможем ему, — твёрдо сказала Анна. — Но не деньгами и не ложью. А настоящей поддержкой. Той, которая помогает встать на ноги, а не тонуть дальше.
Дождь за окном усилился. Казалось, природа смывает всю ложь и грязь прошлых лет.
— Простите меня, — вдруг сказала Людмила Петровна. — Простите… если сможете.
Игорь обнял мать: — Мы попробуем, мама. Но и ты попробуй — жить по-другому.
Анна смотрела на них и чувствовала, как что-то отпускает внутри. Двадцать лет напряжения, обид, недомолвок — всё это растворялось в звуках дождя за окном.
— Знаете, что самое сложное? — тихо сказала она. — Научиться верить друг другу заново.
— Я хочу попробовать, — Людмила Петровна подняла на неё глаза. — Если вы позволите.
В этот момент в дверь снова позвонили. Все замерли.
— Это Катя из школы, — Анна глянула на часы. — Она обещала занести тетради на проверку.
Людмила Петровна вытерла глаза: — Может, я пойду? Вам наверное нужно работать…
— Нет, — Игорь сжал её руку. — Оставайтесь. Выпьем чаю все вместе. По-настоящему, без притворства и обид.
И впервые за долгие годы улыбка Людмилы Петровны была искренней.
