— А куда я денусь с подводной лодки? — Марина поправила растрепавшиеся волосы и отвернулась к окну. Внизу мелькали огни вечернего города, а в стекле отражалось ее усталое лицо.
— Ты же понимаешь, что это временно, — голос Алексея звучал успокаивающе, но в нем проскальзывали знакомые нотки манипуляции. — Вот найду нормальную работу…
— Как в прошлый раз? И позапрошлый? — она не выдержала и обернулась. — Лёш, у нас ипотека. Реальная ипотека, а не фантазии о светлом будущем.
Он сидел на диване, закинув ногу на ногу, и листал что-то в телефоне. Его беззаботная поза только усиливала раздражение Марины. Три года брака превратились в бесконечную череду его увольнений, временных подработок и грандиозных планов, которые никогда не воплощались в жизнь.
— Мариш, ну что ты завелась? — он поднял на нее глаза, в которых читалось искреннее непонимание. — Подумаешь, два месяца без работы. Зато я смог наконец-то отдохнуть, прийти в себя. Ты же видишь — я уже занимаюсь поисками.
Марина устало опустилась в кресло. Сегодня она снова задержалась в офисе допоздна — конец квартала, отчеты, недовольный начальник. А дома ее ждал все тот же бардак и муж, который даже не удосужился разогреть себе обед из холодильника.
«Я же просила хотя бы посуду помыть», — мелькнуло в голове, но она промолчала. Очередной скандал ни к чему не приведет, только испортит остаток вечера.
— Знаешь, — Алексей вдруг оживился, — а я сегодня такую крутую тачку видел! Представляешь, Харлей-Дэвидсон, практически новый, и всего за…
— Нет, — Марина резко выпрямилась в кресле. — Даже не думай.
— Да ты послушай! — он подался вперед. — Там реально выгодное предложение, такое раз в жизни бывает. Если взять кредит…
— Какой кредит?! — она почувствовала, как внутри все сжимается от возмущения. — У нас ипотека, машина в кредит, я единственная работаю, а ты про мотоцикл?
— Ну вот, опять начинается, — Алексей откинулся на спинку дивана с видом оскорбленной невинности. — Я же для нас стараюсь. Это же инвестиция! Можно будет потом перепродать дороже.
Марина молча встала и пошла на кухню. Руки дрожали, когда она наливала себе воду. За три года она научилась уходить от конфликта, когда чувствовала, что разговор зайдет в тупик. Но сегодня что-то было иначе. Может быть, усталость накопилась, а может, просто пришло время посмотреть правде в глаза.
Их брак начался как у многих — с красивого ухаживания, совместных планов и надежд на будущее. Алексей тогда работал в престижном ресторане, строил карьеру. Марина, уставшая от постоянных намеков родителей на то, что «годы идут», поверила в эту сказку. А потом…
«Милая, это временные трудности», — всплыло в памяти. Потом был первый кредит — «на развитие бизнеса». Затем второй — «последний раз, обещаю». Она верила, поддерживала, ждала. А он… он просто привык, что она решит все проблемы.
Звонок в дверь вырвал ее из размышлений. На пороге стояла Тамара Викторовна — свекровь собственной персоной, с пакетами и своей фирменной улыбкой.
— Мариночка, как хорошо, что ты дома! — защебетала она, проходя в квартиру. — А я тут Лёшеньке покушать принесла, а то знаю — ты на работе задерживаешься…
Марина сжала губы. Конечно, святая мать, которая до сих пор считает своим долгом кормить тридцатилетнего сына. Которая научила его, что женщины существуют для того, чтобы обеспечивать его комфорт.
— Мам, представляешь, — донесся голос Алексея из комнаты, — Марина опять не хочет меня поддержать! А такой шанс…
— Лёшенька, а что случилось? — Тамара Викторовна тут же направилась к сыну, на ходу снимая пальто.
Марина осталась на кухне, механически расставляя принесенные свекровью контейнеры. Через стену доносился приглушенный разговор, из которого выхватывались отдельные фразы: «Она должна тебя поддерживать», «Все мужчины ищут себя», «В наше время жены понимали…»
Вечер окончательно превратился в фарс. Марина включила чайник и достала чашку. Одну — для себя. Пусть мать с сыном наслаждаются общением, а у нее есть работа поважнее — подумать о своей жизни.
Следующие недели прошли как в тумане. Марина работала, готовила, убирала — и думала. Много думала. А Алексей… Алексей делал то, что умел лучше всего — строил планы.
— Представляешь, тот Харлей уже продали, — сообщил он как-то вечером, — но я нашел кое-что получше!
Марина подняла глаза от ноутбука, где проверяла рабочую почту.
— Собаку! — торжественно объявил он. — Неаполитанский мастиф, породистый, документы есть. И недорого совсем…
— Какая собака, Лёш? — она даже не сразу поняла, о чем он говорит. — У нас квартира в ипотеку, ты без работы, а ты про собаку?
— Но это же инвестиция! — в его глазах загорелся знакомый азартный блеск. — Можно будет щенков продавать, знаешь, сколько они стоят? Да и вообще, собака — это же член семьи…
Марина молча смотрела на мужа, и внутри у нее что-то окончательно переворачивалось. Или становилось на место.
— Нет, — тихо сказала она.
— Что «нет»? — он удивленно поднял брови.
— Нет собаки. Нет кредитов. Нет больше этого всего, — она говорила все увереннее. — Я подаю на развод.
Повисла тишина. Такая звенящая, что было слышно, как капает вода из крана на кухне.
— Ты что, с ума сошла? — первым опомнился Алексей. — Какой развод? Из-за собаки, что ли?
— Не из-за собаки, — Марина почувствовала, как по щекам текут слезы, но голос оставался твердым. — Из-за тебя. Из-за того, что я больше не могу быть твоей мамой, банком и жилеткой одновременно. Я хочу жить, а не существовать ради твоих фантазий.
— Да ты… да как ты… — он вскочил с дивана. — А ну прекрати истерику! Кому ты нужна будет? Думаешь, легко в твоем возрасте найти мужа?
— Легче, чем тянуть на себе великовозрастного ребенка, — она встала и пошла в спальню. — Завтра подаю заявление. И да, я уже сняла квартиру.
Последняя фраза заставила его замолчать. Он не ожидал, что она может действовать, а не только говорить. Что она вообще может что-то решать сама.
Следующие месяцы были похожи на американские горки. Алексей метался между угрозами и мольбами, Тамара Викторовна обзванивала всех родственников, рассказывая, какая неблагодарная у нее невестка. Даже родители Марины сначала были в шоке — «доченька, подумай, все же бывает в семье, он исправится».
Но она уже не слушала никого. Впервые за долгое время она чувствовала себя живой. Да, было сложно. Да, приходилось экономить, чтобы платить за съемную квартиру и ипотеку одновременно. Но это была ее жизнь, ее решения, ее свобода.
А потом случилось то, чего никто не ожидал. Алексей все-таки купил ту собаку. Огромного неаполитанского мастифа по кличке Рич. И, как всегда, не подумал о последствиях.
— Квартирная хозяйка выселяет меня, — сообщил он по телефону через неделю. — Говорит, что собака может испортить ремонт. Мариш, может…
— Нет, — она даже не дала ему закончить. — Даже не думай.
— Но это же ненадолго! Пока я что-нибудь не найду…
— Лёш, — она вздохнула, — я больше не твоя мама. Решай свои проблемы сам.
Он психанул и бросил трубку. А через две недели позвонила Тамара Викторовна.
— Мариночка, — в ее голосе звучали просительные нотки, — тут такое дело… Лёша у меня живет, но собаку я держать не могу — аллергия. Может быть, ты…
— Нет, — теперь это слово давалось ей легко. — Это не моя собака и не мои проблемы.
— Но ты же была его женой! — возмутилась свекровь. — Ты должна помочь!
— Я никому ничего не должна, — спокойно ответила Марина. — Всего доброго, Тамара Викторовна.
Еще через месяц она случайно встретила Алексея в супермаркете. Он выглядел потрепанным и каким-то потерянным.
— Привет, — сказал он, разглядывая ее так, будто видел впервые. — А ты… изменилась.
Она действительно изменилась. Похудела, сделала новую стрижку, купила яркое пальто. Но главное — в ее глазах появился тот блеск, которого не было все годы их брака.
— Как Рич? — спросила она, чтобы не молчать.
— Пришлось отдать в приют, — он опустил глаза. — Я не справился. Ни с ним, ни с… — он махнул рукой.
Марина кивнула. Ей не было его жаль. Может быть, это станет для него уроком. А может, и нет — это уже не ее забота.
— Знаешь, — вдруг сказал он, — а ведь ты была права. Насчет всего. Я просто не хотел этого видеть.
Она улыбнулась:
— Я рада, что ты это понял. Правда рада. Но мне пора, меня ждут.
— Кто? — в его голосе мелькнуло что-то похожее на ревность.
— Жизнь, — просто ответила она и пошла к кассе.
А через полгода она все-таки завела собаку. Маленького черного терьера из приюта. Но это была уже совсем другая история — ее собственная история, без чужих фантазий и навязанных желаний. История о том, как важно научиться говорить «нет» не только другим, но и себе самой — когда пытаешься обмануться, поверить в чужие сказки, спрятаться от реальности за иллюзией семейного счастья.
Она назвала собаку Счастье. И впервые за долгое время это слово не звучало как издевка.
