— Ты бы хоть туфли новые купила, Настя. В этих уже третий год ходишь.
— Они мне нравятся, Игорь. И потом, какая разница, во что я обута?
Анастасия рассеянно поправила выбившуюся прядь волос и отвернулась к окну. За стеклом плыли сумерки, размывая очертания соседних домов. Ранняя весна. Еще холодно, но уже пахнет оттепелью.
Игорь бросил на жену взгляд, в котором читалось плохо скрываемое раздражение. Раньше он находил её скромность милой. Теперь же каждая мелочь — от потёртой сумки до отсутствия маникюра — вызывала в нём глухое раздражение.
— Разница в том, что ты — жена начальника отдела снабжения, а не уборщика, — процедил он, завязывая галстук перед зеркалом. — Мои коллеги уже шутят, что я экономлю на тебе.
Анастасия промолчала. Она могла бы рассказать ему правду — о том, что носит недорогую одежду не от бедности, а по привычке. О том, что её отец научил её ценить простоту. О том, что завод, на котором Игорь так гордится своей должностью, принадлежит ей.
Но она не стала. Пока не стала.
— Сегодня ужин с моими родителями, не забыла? — Игорь поправил манжеты рубашки. — Мама просила не опаздывать.
Анастасия кивнула. Ужины с Галиной Петровной всегда превращались в изощрённую пытку. Свекровь не упускала возможности пройтись по «бедной родне» невестки, намекая, что Настя вышла за Игоря исключительно из-за его положения и зарплаты.
Телефон завибрировал, высвечивая имя Михаила Сергеевича, финансового директора завода. Анастасия незаметно смахнула уведомление. Рабочие вопросы подождут. Сейчас важнее было пережить очередной вечер с семьёй мужа.
***
— Настенька, милая, ты бы хоть подкрасилась к празднику, — Галина Петровна окинула невестку оценивающим взглядом. — Восьмое марта все-таки.
Они сидели в ресторане «Арагви» — том самом, где Анастасия регулярно проводила деловые обеды с партнёрами. Метрдотель, увидев её, чуть заметно кивнул. Хорошо, что Игорь не заметил этой мелочи.
— Оставь её, мама, — Ольга, сестра Игоря, улыбнулась с плохо скрываемым превосходством. — Не всем дано чувствовать стиль. Кто-то ведь должен вести бухгалтерию в захолустных фирмочках.
Анастасия отпила глоток вина. «Шато Марго» 2015 года. Она лично отбирала эту партию для ресторана в прошлом году. Забавно, что никто за столом, кроме неё, даже не понимал, что пьёт.
— В любой работе есть свои плюсы, — мягко ответила она.
Игорь закатил глаза: — Какие плюсы в твоей работе, Настя? Бумажки перекладывать с места на место за копейки?
Шесть лет назад, когда они познакомились, он был другим. Искренним, внимательным. Восхищался её скромностью, умом, самодостаточностью. Говорил, что впервые встретил девушку, которой не нужны дорогие подарки и рестораны. А потом… потом всё изменилось.
— Игорёк в этом месяце премию получил, — с гордостью объявила Галина Петровна. — Ещё бы — такую сделку с поставщиками провернул! Весь завод на ушах стоял.
Анастасия чуть не поперхнулась. Знала бы свекровь, что та «гениальная сделка» чуть не обошлась заводу в миллионные убытки, и только вмешательство аналитического отдела, лично подчинённого Анастасии, спасло ситуацию. А премию для вида выдали, чтобы конкурентов позлить.
— Поздравляю, — искренне улыбнулась она мужу.
— Вот ты поздравляешь, а сама что? — вклинилась Ольга. — Хоть бы раз порадовала брата своими достижениями.
Анастасия пожала плечами: — У каждого свои успехи.
Игорь хмыкнул и подозвал официанта, заказав ещё бутылку вина. В его движениях, в том, как он небрежно бросал слова, сквозило самолюбование человека, упивающегося мнимой властью.
— Дамы, — он поднял бокал, когда все наполнили бокалы, — поздравляю с праздником! Желаю всем, — он многозначительно взглянул на жену, — быть успешными и красивыми!
Все чокнулись. Ольга кокетливо поправила новое бриллиантовое колье, явно подаренное мужем на праздник.
— Настя, а тебе Игорь что подарил? — поинтересовалась она, улыбаясь краешком губ. — Или в этом году снова без подарка?
Наступила короткая пауза. Анастасия почувствовала, как напрягся воздух.
— Для меня главное — внимание, а не подарки, — спокойно ответила она.
И тут Игорь расхохотался. Громко, с надрывом, привлекая внимание соседних столиков.
— Внимание? — он буквально давился смехом. — Ну конечно! Куда тебе до роскоши. Ты же у нас нищебродка! Поэтому ты не заслужила подарка в этом году.
Слово упало как камень. За столом воцарилась тишина, а потом Ольга хихикнула, поддержав брата. Галина Петровна неодобрительно покачала головой, но в её глазах плясали искорки удовлетворения.
Анастасия медленно поставила бокал. В ресторане стало неестественно тихо — или ей только казалось? Она подняла взгляд на мужа.
В его глазах не было ни капли раскаяния, только пьяное самодовольство человека, уверенного в своей правоте и безнаказанности.
Она улыбнулась. Тонко, едва заметно.
— Возможно, ты прав, — произнесла она тихо.
Игорь даже не заметил, как изменился её голос. Как выпрямилась спина. Как холодно блеснули глаза.
Он не понимал, какую ошибку только что совершил.
***
Анастасия проснулась раньше будильника. Утренний свет проникал сквозь неплотно задёрнутые шторы, рисуя на потолке причудливые узоры. Рядом сопел Игорь — лицо безмятежное, как у ребёнка. Во сне он казался тем самым мужчиной, в которого она влюбилась когда-то.
Она тихо встала, стараясь не разбудить мужа. Вчерашний вечер осел внутри тяжёлым осадком. «Нищебродка». Слово, брошенное с презрительной небрежностью.
Анастасия замерла у зеркала, вглядываясь в собственное отражение — простая белая блузка, строгая юбка, минимум косметики. Дочь одного из богатейших промышленников города, унаследовавшая бизнес отца. Женщина, чьё состояние исчислялось девятизначными цифрами.
И нищебродка в глазах собственного мужа.
Она достала из шкафа неприметный кейс — отец когда-то шутил, что самые важные документы лучше хранить там, где их никто не станет искать.
Игорь за шесть лет ни разу не поинтересовался его содержимым. Слишком обыденно, слишком скучно для человека, гоняющегося за внешним лоском.
Анастасия открыла кейс, пробежала глазами по документам. Свидетельства о собственности, акции, контракты, тут конечно копии. Её наследство. Её ответственность. Её выбор скрывать своё положение был странным, она это понимала. Но после смерти отца ей хотелось побыть просто женщиной, а не объектом охоты за приданым.
Когда-то Игорь казался идеальным — он полюбил её, считая обычной бухгалтершей, без оглядки на деньги и статус. До определённого момента…
Телефон зазвонил, разрушая тишину утра. Михаил Сергеевич, финансовый директор.
— Доброе утро, Анастасия Викторовна, — его голос звучал напряжённо. — У нас проблема с контрактом Петрова. Он изменил условия поставки без согласования с финансовым отделом.
Анастасия прикрыла глаза. Её муж. Снова.
— Насколько серьёзно?
— Пять миллионов рублей потенциальных убытков.
Она вздохнула: — Буду через час. Соберите совещание.
— Вы приедете? — в голосе Михаила промелькнуло удивление. Обычно она предпочитала решать вопросы дистанционно, избегая появления на заводе, где работал муж.
— Да, — твёрдо ответила Анастасия. — Сегодня особый случай.
Она повесила трубку и достала из глубины шкафа вещи, которые почти не носила дома — дизайнерский костюм глубокого винного цвета, туфли на шпильке от известного бренда, часы, стоившие как подержанный автомобиль. Подарки отца, которые она берегла для особых случаев.
Сегодня был именно такой случай.
Последний взгляд в зеркало. Лёгкие духи — те самые, что стоят на туалетном столике без этикетки.
Игорь как-то насмешливо заметил, что она пользуется «дешёвкой», не зная, что это лимитированная коллекция французского парфюмерного дома, выпущенная тиражом всего сто флаконов.
— Ты куда так рано? — сонный голос мужа застал её уже в дверях.
Анастасия обернулась. Игорь потягивался, глядя на неё мутными со сна глазами.
— На работу, — спокойно ответила она.
— В этом? — он окинул её наряд недоумённым взглядом. — Ты что, на собеседование собралась?
В его голосе звучала насмешка — дескать, куда тебе, с твоей-то квалификацией.
Анастасия улыбнулась: — Можно и так сказать. Увидимся вечером.
Она вышла, не дожидаясь ответа. Внутри неё что-то оборвалось и одновременно с этим — окрепло. Как будто перегорела перетёртая нить, удерживающая её в добровольном заточении иллюзий.
Час спустя Анастасия шла по коридорам главного офиса завода — того самого, где на четвёртом этаже располагался кабинет её мужа.
Сотрудницы в приёмной нервно выпрямились, увидев её. Для большинства работников она была загадочной фигурой — владелица, которая появляется редко и говорит мало.
«Хозяйка? Да брось, это просто имя на бумажке», — хмыкал охранник Петрович, протирая стойку. — «Может, её вообще не существует». Так и жил завод — с призрачной владелицей, в которую верили как в снежного человека. На самом деле Настя работала в отдельном офисе, лично сделаным под нее.
Михаил вздрогнул, когда каблуки Анастасии застучали по коридору.
— Чтоб мне провалиться! — он взъерошил волосы, глядя на часы. — А мужики поспорили, что вы легенда.
Она кивнула и вошла в помещение, где за столом сидело руководство завода. Несколько человек машинально привстали.
— Садитесь, — негромко произнесла она, занимая место во главе стола. — Давайте обсудим ситуацию с контрактом Петрова.
Полчаса спустя картина прояснилась полностью. Игорь, пользуясь своим положением, подписал новые условия с поставщиком, фактически загоняя предприятие в угол. Судя по всему, он рассчитывал на крупную откатную схему.
— Вызовите Петрова, — распорядилась Анастасия, откидываясь в кресле. — Мне нужно лично поговорить с ним о его… инициативе.
Михаил замялся: — Он ещё не приехал. Обычно появляется после десяти.
Анастасия посмотрела на часы — половина десятого.
— Отлично, — произнесла она, доставая из сумки папку с документами. — Тогда у нас есть время подготовить приказ о его увольнении. И поручите службе безопасности изъять его пропуск, как только он появится в здании.
Игорь влетел в приёмную генерального директора, как ураган. Лицо искажено яростью, галстук съехал набок, в руках — смятый лист бумаги с печатью отдела кадров.
— Где она?! — рявкнул он секретарше, которая инстинктивно вжалась в кресло.
— Анастасия Викторовна просила не беспокоить… — начала та, но Игорь уже толкнул дверь кабинета.
Анастасия сидела за массивным столом из тёмного дерева — тем самым столом, за которым когда-то сидел её отец. На стене висел его портрет — человека с проницательными глазами и лёгкой усмешкой.
Игорь никогда не видел этого портрета. Никогда не был в этом кабинете.
— Какого чёрта? Я работаю на этом заводе пять лет! Я поднял показатели отдела вдвое! И тут является какая-то новая директриса и…
Анастасия усмехнулась: — Новая? — она покачала головой. — Я владею этим заводом уже восемь лет, Игорь. С тех пор, как умер мой отец. Только тогда он увидел ее лицо.
Игорь замер с открытым ртом. Секунда, две, три — он смотрел на неё, как будто видел впервые.
— Что… что за бред? — его голос упал до шёпота. — Ты… бухгалтер в какой-то конторе…
— Это была легенда. Я действительно начинала бухгалтером, но в компании моего отца. А потом унаследовала его бизнес.
— Но… почему ты мне не сказала? — он опустился в кресло, словно ноги отказывались его держать.
Анастасия чуть заметно пожала плечами: — Сначала хотела убедиться, что ты любишь меня, а не мои деньги. Потом… потом стало интересно, как долго ты будешь считать меня ниже себя.
— Я никогда…
— «Нищебродка», — она произнесла это слово без эмоций, просто констатируя факт. — Вчера, при всей твоей семье. При официантах, которые прекрасно знают, кто я такая.
Игорь побледнел.
— Настя, я был пьян. Это просто глупая шутка!
— Знаешь, — она встала и подошла к окну, за которым расстилалась панорама завода, — в каждой шутке есть доля шутки. Остальное — правда. Ты действительно так думаешь. И твоя семья — тоже.
— Это неправда! — он вскочил. — Мы все любим тебя! Да, иногда бывают глупые шутки, но…
— Вчера я наконец поняла, — перебила его Анастасия, не оборачиваясь, — что никогда не была для тебя равной. Сначала ты снисходил до меня, потом стал презирать. А теперь… теперь не имеет значения.
— Что ты имеешь в виду? — в его голосе зазвучала тревога.
Анастасия обернулась — спокойная, собранная, с лёгкой полуулыбкой.
— Я подала документы на развод, Игорь. Они будут готовы через месяц. Квартира — твоя, можешь в ней оставаться. Что касается работы… — она развела руками. — Контракт с теми поставщиками аннулирован. Думаю, они будут не слишком довольны потерей такого выгодного для них заказа.
— Ты… ты всё знаешь? — он сглотнул, и на его лбу выступили капельки пота.
— Я владелица этого бизнеса, Игорь. Конечно, я знаю. Знаю о твоих сделках, о комиссионных, которые ты получал в обход бухгалтерии, о служебных командировках, где ты развлекался с девицами на деньги компании. Я всё знала. И терпела, пока…
— Пока что? — он смотрел на неё потерянно.
— Пока не поняла, что ничего не осталось, — просто ответила она. — Ни любви. Ни уважения. Ничего.
В кабинете повисла тишина. Где-то за окном гудели заводские цеха, привычный рабочий шум большого предприятия.
— Что мне делать? — наконец выдавил Игорь.
Анастасия пожала плечами: — Жить дальше. У нас с тобой разные дороги, как выяснилось.
— Ты хоть понимаешь, в каком положении я окажусь? — в его голосе зазвучали истеричные нотки. — Без работы, с репутацией человека, кинувшего собственных поставщиков!
Она подняла бровь: — Ещё вчера ты называл меня нищебродкой, не боясь поставить в унизительное положение. А сегодня беспокоишься о своей репутации?
Игорь рухнул в кресло и обхватил голову руками: — Что скажут мои родители? Мама… она с ума сойдёт!
— Передай ей, что нищебродка шлёт привет, — Анастасия впервые за весь разговор позволила себе лёгкую усмешку. — А теперь, не смею задерживать. Служба безопасности проводит тебя до выхода.
Когда за ним закрылась дверь, Анастасия вернулась к окну. Отсюда, с высоты директорского кабинета, был виден почти весь завод — огромный комплекс, наследие отца, её ответственность и её гордость. В этот момент на неё нахлынуло странное чувство — смесь горечи и облегчения.
Телефон на столе зазвонил.
— Анастасия Викторовна, — голос секретаря звучал взволнованно, — вам звонит Галина Петровна Петрова. Кричит что-то про недоразумение.
Анастасия улыбнулась: — Скажите, что я занята. И буду занята… очень долго.
Она рухнула в отцовское кресло, закрыла глаза и глубоко вдохнула, чувствуя, как внутри что-то отпускает — будто невидимый обруч, годами стягивавший грудную клетку, наконец треснул и рассыпался.
***
Восьмое марта, год спустя. Тот же «Арагви», тот же угловой столик у окна. Пальцы Анастасии рассеянно вертели ножку бокала с «Шато Марго». Она машинально отметила: вино из той же партии, но теперь оно почему-то казалось ярче, насыщеннее.
— Мадам, — Сергей, старший метрдотель, деликатно кашлянул за её спиной, — он здесь.
Анастасия обернулась. Михаил шёл между столиками, на ходу развязывая шарф. За год он из просто хорошего финдиректора превратился в её лучшего союзника и — она еле заметно улыбнулась этой мысли — в того, кому хотелось звонить посреди ночи, если снился дурной сон.
— Прости за опоздание, — он коснулся её плеча лёгким поцелуем и сел напротив. — Затянулись переговоры с Китайцами.
— Всё в порядке, — она улыбнулась. — Сделка состоялась?
— Разумеется. Они в восторге от нашего предложения. Кстати, — он достал из внутреннего кармана пиджака маленькую коробочку, — с праздником.
Анастасия открыла её и рассмеялась — внутри лежали простые, почти скромные серьги из белого золота. Такие, какие она предпочитала.
— Они прекрасны, — искренне произнесла она. — Откуда ты узнал?
— Я просто наблюдал, что ты носишь, — он пожал плечами. — Это не сложно, если действительно смотреть.
Она надела серьги и подняла бокал: — За наблюдательность!
За соседним столиком сидела парочка. Девушка прыснула со смеху, прикрыв рот ладонью — так по-детски, так искренне. Её спутник наклонился ближе, глядя на неё с тем выражением, которое не спутаешь ни с чем.
Анастасия на миг замерла с бокалом у губ. Было время, когда и Игорь смотрел на неё так же — будто весь мир сузился до одного лица.
— Эй, куда пропала? — Михаил щелкнул пальцами перед её носом. — У тебя такое лицо стало…
— Да так, — она качнула головой. — Думаю, как всю жизнь пытаешься кем-то казаться, а потом вдруг понимаешь — только когда перестаёшь притворяться, начинаешь что-то стоить.
Михаил потянулся через стол и накрыл её пальцы своими. Его руки были тёплыми и шершавыми.
— Знаешь, в балансовых отчетах самое важное обычно прячется в мелком шрифте под звёздочкой. Так и с людьми.
За окном кружились редкие мохнатые снежинки — те самые, последние, мартовские, которые тают еще в воздухе. Настя смотрела, как они исчезают, едва коснувшись земли, и чувствовала странное родство. Она тоже растаяла — и возродилась.
И это преображение стоило каждой потери.
